- Знаешь такое понятие - "культура
изложения"? - строго спросил он Андрея. - Так вот этой самой культурой
обладают далеко не все. Люди начинают тебе рассказывать, упоминая какую-нибудь
Марью Петровну или Ивана Лукича, совершенно забывая при этом объяснить, что
Марья Петровна - это их соседка по прежнему месту жительства, а Иван Лукич -
сослуживец, который недавно вышел на пенсию. Тебе приходится их постоянно
останавливать и уточнять, о ком это они тебе рассказывают, и люди, во-первых,
начинают раздражаться, а во-вторых, теряют нить изложения. Зато если ты
обсуждаешь с ними их знакомых со знанием дела, им приятно. Да и рассказывать
легче. Короче, Андрюха, не ленись, выясняй имена и учи их наизусть, и только
потом иди к нашей звезде эстрады.
Чеботаев не был уверен в том, что Доценко прав, но совету
решил последовать исключительно в виде эксперимента. Кроме того, он примерно
представлял себе, каково на вкус варево пол названием "шоу-бизнес", и
вполне справедливо предполагал, что для сотрудников отделов по экономическим
преступлениям там немалый простор для деятельности. А вдруг в ходе плавного
обсуждения проблемы безумного поклонника всплывет случайная фраза, вроде бы не
имеющая к убийствам никакого отношения, но на самом деле дающая зацепку для
коллегсмежников? Но обратить внимание на эту случайную фразу можно будет только
тогда, когда знаешь, о ком идет речь. Хотя, глядя на обстановочку в квартире
молодой певицы, никак не скажешь, что у нее много денег. Чистенько, очень
уютно, но вещи недорогие и не особо новые. Да и квартирка небольшая. Видно,
пресловутый Папа не стремится обогатить своих подопечных. Андрей знал, что директора
обычно кладут в свой карман примерно половину того, что получают за
выступления, а оставшуюся половину распределяют между мероприятиями по
продвижению группы и собственно членами этой группы. И зарплата эта бывает не
так уж велика, как принято думать. А иногда и просто мизерна.
Каламбур про Папу возымел свое действие, Медведева и
Бейсенов заулыбались. Андрей понимал, чего они испугались и почему не захотели
разговаривать без Папорова. Они же не понимают разницы между уголовным розыском
и службой по борьбе с экономическими преступлениями, им, как и большинству
людей, кажется, что вся милиция - это один сплошной многорукий и многоголовый
многостаночник, и один человек может одновременно заниматься хищениями,
убийствами, кражами и банковским мошенничеством, а заодно и выдачей разрешений
на хранение оружия. Если бы дело было в "черном нале" и уклонении от
уплаты налогов, то к ним пришел бы сотрудник совсем не из уголовного розыска.
Однако такие тонкости им не по зубам, они испугались, что приход Чеботаева связан
с финансовыми вопросами, и их следовало успокоить. Но не в лоб, не грубо, не
говоря им: "Спокойно, друзья мои, я не по поводу налогов", иначе они
ощетинятся и замкнутся, боясь проронить лишнее слово. Делать это следовало
тонко и незаметно, давая понять, что с экономическими вопросами беседа связана
не будет.
- А чего вы смеетесь? - сделав наивные глаза, спросил
Андрей. - Я сказал что-то смешное?
- Вы насчет папы хорошо сказали, - вытирая выступившие
от смеха слезы, сказала Светлана. - Прямо как бы в точку.
- Не понял.
Андрей нахмурился и сделал сердитый вид, изо всех сил давая
понять, что фамилию Папоров, а уж тем более прозвище Папа никогда в жизни не
слыхал.
- Мы нашего директора называем как раз Папой, -
объяснил Бейсенов. - Его фамилия Папоров.
- А, понятно, - протянул Андрей. - С ним я тоже
встречусь и побеседую, но это потом. Может быть, и не понадобится, если мы с
вами сейчас все выясним. Светлана, знаете ли вы, что у вас есть фанаты?
- Еще бы! - фыркнула девушка. - Тоже мне, тайна. Мы их всех
в лицо как бы знаем.
Это ценно. Только сомнительно. Что ж, проверим.
- Всех-всех? - недоверчиво переспросил Чеботаев. - И
сколько же их?
- Ну... - Светлана задумалась, наморщив носик. - Самых
преданных человек, наверное, двадцать пять - тридцать. И остальных как бы
человек пятьдесят.
- А по какому критерию вы разделяете преданных и
остальных?
- Преданные все время рядом с группой отираются, как бы
в друзья набиваются и всякое такое. Вот Бек, - она кивнула на Бейсенова, - уже
несколько месяцев от одной девахи отбиться не может, она его преследует прямо
по пятам, в подружки пролезть хочет. Правда, Бек?
- Правда, - коротко ответил Бейсенов.
- Ну что еще... Преданные всегда стараются узнать, где
мы будем выступать в следующий раз, пробираются в служебные помещения, где мы
гримируемся и переодеваемся.
- А если не удается пробраться?
- Тогда ищут Папу в зале или к "саунду"
подходят. В общем, как бы находят возможность узнать, что им нужно.
- Хорошо, с этим понятно. А остальные - это кто?
- Ну, остальные - это просто те, которые тащатся от
нашей группы и с удовольствием приходят нас послушать, если подворачивается
такая возможность. Но к нам они как бы не лезут.
- Откуда же вы их знаете, если они к вам не подходят?
- Так у меня глаза есть, - усмехнулась Светлана. -
Рожи-то как бы примелькались.
- А у вас зрение хорошее?
- Не жалуюсь. Послушайте, я что-то не понимаю. Какой
интерес у милиции к нашим фанатам? Они что, драку устроили и кого-то
покалечили? И вообще, при чем тут я?
Чеботаев вздохнул.
- Меня интересует только один ваш фанат. Причем не
фанат всей вашей группы, а ваш, Света, личный поклонник.
- Какой именно?
- Если бы я знал...
- Но я-то уж тем более не знаю. Говорите, пожалуйста,
попонятнее, ладно? Что это за поклонник и что он натворил?
- Да он, понимаете ли, убивает тех, кто плохо о вас
отзывается.
* * *
Бек ушам своим не верил. Вот это пируэт! У нашей
пустоголовой дурочки завелся поклонник, да какой! Который на все пойдет, вплоть
до убийства. Псих, что ли?
- Он что, псих? - тут же спросил Бек.
- Очень похоже, - кивнул парень из милиции.
Как ни силился Бек, он не мог вспомнить, как зовут этого
парня с ресницами. Он же назвал свое имя, и фамилию назвал, Бек это точно
помнил, но вот какое он назвал имя... Бек никогда не обращал внимания на то,
что не касалось танцев и его любви к Ксюше. Поскольку парень из милиции к ним
отношения не имел, он пропустил его имя мимо ушей. Бейсенов из-за своей
невнимательности частенько попадал в ситуации, когда не мог вспомнить, как
человека зовут или где он с ним познакомился. И каждый раз безуспешные попытки
что-то вспомнить ассоциировались у него со сценой на кладбище из "Жизели".
Кажется, вот она, Жизель, ан нет, она уже выбегает из-за другого могильного
камня, но это снова не она, да нет же, вот она... нет, опять не она.
