- Ты прав, Михаил Александрович. Слушай, - Настя
приподняла телефонный аппарат и сосредоточенно пыталась чтото рассмотреть на
его корпусе, - какую пимпочку тут надо подкрутить, чтобы он орал потише? Еще
одного такого звонка я, пожалуй, не выдержу.
Доценко быстро отрегулировал громкость звонка и поставил
аппарат на место. Сделано это было вовремя, потому что буквально через три
секунды раздался звонок, правда, на сей раз больше похожий на треск.
- Ася, я не могу! - с надрывом произнес в трубку
Чистяков.
- Чего ты не можешь?
- Он не хочет глотать таблетку. Она горькая, он ее
выплевывает.
- Выплевывает? - переспросила Настя и бросила взгляд на
Короткова, который в ответ стал жестами показывать, что надо делать. Юрий
широко открыл рот, потом рукой резко поднял себе нижнюю челюсть, да так, что
зубы лязгнули, другую же руку положил сверху.
- Надо таблетку на корень языка класть, - громко
прошипел он, - и потом зажать пасть, пока не проглотит.
Настя добросовестно пересказала, как сумела,
продемонстрированный ей способ запихивания горького лекарства в маленького
щенка.
- А корень языка - это где? - спросил Алексей.
- Ну там где-то, подальше, - неопределенно ответила
она, плохо представляя, о чем идет речь.
- Ладно, попробую. Ты насчет ветеринара узнала?
Настя продиктовала ему номер и попросила регулярно звонить с
докладами об успехах.
- Совещание считаю проведенным плодотворно и интересно,
- подвел итог Коротков. - Результатов в работе по делу - ноль, зато
предположении - выше крыши. Что планируете на ближайшее время?
- Завтра будем предъявлять артистам и их окружению
композиционный портрет, составленный со слов Рубцовой. А послезавтра, в
четверг, будем снимать очередное выступление. В пятницу утром - просмотр записи
Женей Рубцовой, дальше - по ситуации. Устраивает тебя такой план? - спросила
Настя.
- Как опера - вполне, не надорвешься. Как начальника -
конечно, нет. Мало мероприятий, работать надо интенсивно, чтобы земля под
ногами горела. Источники информации почему не задействуешь?
- Юра, это очень ненадежная среда. В эти клубы ходит на
девяносто девять процентов молодежь и тинейджеры, соответственно, и источники
могут быть только этого возраста. Я им не доверяю, у них дури в голове много,
они и обмануть могут, и предупредить преступника.
- Много ты знаешь! - фыркнул Коротков. - Испокон веку у
нас были источники среди молодежи, и ничего.
- Угу, - хмыкнула она, - и много вы нараскрывали с
помощью этих источников? Они у вас так, для галочки числились, дескать,
молодежную среду вы тоже своим оперативным вниманием охватили. А толку от нее
было - чуть. Короче, Коротков, если я старшая по этому делу, то я и буду
решать, когда задействовать агентуру. Будешь спорить?
- С тобой поспоришь, как же, - проворчал Юрий. - Себе
дороже выйдет. И вообще, ты сегодня инвалид, сегодня я тебя щадить буду.
Хочешь, я тебе сделаю что-нибудь приятное?
- Хочу, - серьезно ответила Настя. - Сделай так, чтобы
Сережку Зарубина включили в нашу группу.
- Плохо ты меня знаешь, Настасья, - Коротков улыбнулся,
оторвал себя от стула, и, с хрустом потянувшись, направился к двери. - С этим я
еще с утра сегодня подсуетился. Представляешь, сколько фантазии или, проще
говоря, вранья мне пришлось применить, чтобы обосновать, почему мы Серегу
запрашиваем, и при этом не сдать его с потрохами начальству за попытку
заработать денежки частным сыском?
Он уже взялся за ручку двери, но снова остановился.
- Никогда не думал, что искусство быть начальником -
это искусство лжи. Век живи - век учись.
- Но ведь ложь-то во благо, - возразил Доценко. - На
пользу делу, а не из личного интереса.
- Но ведь это все равно ложь, - усмехнулся Коротков. -
Это еще хорошо, что я много лет опером пробегал, так что насчет вранья
закалился и натренировался. А каково нормальному человеку, который становится
начальником? Не позавидуешь, ей-крест.
Доценко долго смотрел на закрывшуюся за Коротковым дверь,
потом перевел взгляд на Настю и выразительно приподнял брови.
- Во что делается с людьми! Был хорошим опером, а как
стал начальником, так появились мысли о высоком и нравственном. Настя, я тоже
побегу, ладно? Нам с Иришкой сегодня опять квартиру смотреть.
- Беги. Иришке привет передавай.
Оставшись одна, Настя стала прикидывать, можно ли позвонить
домой. Лешка сказал, что у него через пятнадцать минут начнется очередной урок,
но было это минут сорок назад. Значит, ученик пробудет у него еще как минимум
полтора часа. Прерывать занятия с вопросом о щенке и ветеринаре както неудобно,
но, с другой стороны, если ветеринар сразу сказал, какие лекарства необходимо
купить, то можно попробовать успеть в аптеку. Звонить или не звонить? Чистяков
разумный и здравый человек, если бы он получил от ветеринара какие-нибудь
указания, он бы уже сам перезвонил ей. Стало быть, никаких указаний не было. С
другой стороны, если ветеринар согласился приехать, то ей необходимо как можно
быстрее бежать домой, потому что Леше надо заниматься с учениками, а не с
собачьим доктором. Может, все-таки позвонить? Это же только на одну
секундочку...
Она решительно набрала номер.
- Что у нас с ветеринаром? - коротко спросила она и тут
же услышала доносящиеся в трубку странные звуки - пыхтение и повизгивание.
- Его нет дома, - так же коротко ответил Чистяков.
- Как Парень?
- Так же.
Звуки стали более отчетливыми, повизгивание перешло в
протяжный тонкий вой.
- Слушай, что у тебя там происходит? - не выдержала
Настя, хотя собиралась не задавать лишних вопросов.
- Мы пытаемся запихать в него таблетку.
- Вы? Вместе с учеником, что ли?
- Что ли.
- Вдвоем с маленьким щенком справиться не можете? - не
поверила она.
- Приезжай - сама попробуешь, - ответил Чистяков
голосом, не предвещавшим ни радостной встречи, ни тихого вечера в теплом
семейном кругу.
* * *
Насте повезло, она вошла в квартиру как раз в тот десяти
минутный перерыв, когда один ученик уже отзанимался, а следующий был только на
подходе.
- Ну что? - встревоженно спросила она, едва переступив
порог. - Как Парень?
- Лежит. Ему не лучше, но вроде и не хуже.
- Таблетку съел?
- Куда он денется, со мной связавшись, - рассмеялся
Алексей. - Но чего мне это стоило!
