Он потянулся к телефону и набрал номер Медведевой, который
за сегодняшний день выучил наизусть. Длинные гудки и никакого ответа. Тогда он
позвонил Инне.
- Это я, - сообщил он умирающим голосом. - Чем
занимаешься?
- Кино смотрю по телевизору. А почему у тебя такой
голос? Ты не заболел?
- Заболею обязательно, если ты меня не покормишь.
Ослабею от голода и умру, - оптимистично пообещал Андрей.
- Уже иду.
Меньше чем через минуту раздался звонок в дверь.
- Мам, открой, пожалуйста, это Инна! - крикнул Андрей,
не в силах оторваться от кресла.
Инна влетела к нему в комнату и стала озабоченно
вглядываться в его лицо.
- Что с тобой? Ты даже встать не можешь? Что у тебя
болит?
Андрей ловко поймал ее руку и усадил девушку к себе на
колени.
- Инка, я чертовски устал, я целый лень пробегал, не
присев ни разу, у меня вместо ног две большие водяные мозоли, на которых я не
могу стоять. А в остальном, прекрасная маркиза, я здоров, бодр и весел. Если ты
хочешь сохранить меня для человечества, дай мне поесть. И не обижайся, если я
вдруг сорвусь и снова убегу.
- Куда?
- К прекрасной даме. С утра не могу ее поймать, а
поймать обязательно нужно сегодня. Поэтому если я вдруг до нее дозвонюсь, то
придется ехать.
Инна осторожно высвободилась и отступила на шаг.
- Если все так, как ты говоришь, то я могла бы тебя
отвезти.
Чем Андрей всегда восхищался в Инне, так это ее
деликатностью. "Если все так..." Иными словами, если ему
действительно нужно ехать по делу, а не на свидание к другой женщине. Инна
всегда казалась ему красавицей, и он долгое время не мог поверить, что она в
него влюблена, а уж когда она закончила мединститут и стала преуспевающим
врачом-педиатром, которого приглашают на дом богатые бизнесмены, Андрей то и
дело задавал себе вопрос: а зачем он ей нужен? Он, ничем не выдающийся
милиционер с собачьей работой и щенячьей зарплатой, ничего в этой жизни не
достигший и ничем не прославившийся. Иногда он задавал этот вопрос не только
себе, но и Инне, и в ответ слышал одно и то же:
- Ты ничего не понимаешь в женщинах.
Перспектива ехать к Медведевой не на метро, а в новеньком
белом "СААБе", показалась ему соблазнительной. Неловко, конечно, так
нахально эксплуатировать Инкину преданность, но ведь она сама предложила.
- Я тебя не обманываю, мне действительно нужно будет
ехать по делу. И если ты меня отвезешь, моя признательность не будет иметь
границ, - заявил он. - Но сначала ужин, иначе я не выживу.
- Ты хотя бы до кухни дойти можешь, или тебе сюда
подать? - спросила она совершенно серьезно.
- Доползу, - героически пообещал Андрей.
Пока Инна готовила ужин, он наблюдал за ней, периодически
набирая номер телефона Медведевой. Какая же Инка красивая! Коротко остриженные
каштановые, отливающие медью волосы плотным шлемом облегали голову, зеленые
глаза казались еще зеленее под темно-рыжими бровями и ресницами, и вся она
такая пухленькая, аппетитная, кругленькая, как сдобная булочка. И эта ее синяя
маечка ему особенно нравится, она так красиво оттеняет медный отлив волос и
глубоко открывает грудь, от одного вида которой Андрей просто голову теряет.
Нет, Инка - девчонка что надо, если он когда-нибудь и женится, то только на
ней. Если она дождется, конечно.
- Алло! - неожиданно для него самого раздался голос в
телефонной трубке. Андрей опомнился и сообразил, что дозвонился-таки до
Светланы.
- Светлана, добрый вечер, это Андрей Чеботаев из
уголовного розыска. Я был у вас в пятницу, помните?
- Помню. Что вам нужно? Уже двенадцатый час, я спать
ложусь.
- Извините, но вас не было дома весь день, я все время
звонил. Мне обязательно нужно с вами увидеться. Это займет всего несколько
минут.
- А завтра нельзя?
Голос у Медведевой был усталый и раздраженный, и Андрей
вдруг заколебался. Может быть, и в самом деле не стоит настаивать? Но он обещал
явиться завтра утром на Петровку и доложить о результатах.
- Я вас очень прошу, Светлана, это всего на несколько
минут. Вы ведь только что пришли, вам нужно принять душ, выкурить сигарету, - в
его голосе появились лукавые нотки, - этого времени мне хватит, чтобы доехать
до вас. Можно?
- Ну ладно, - вяло сказала она.
Андрей бросил трубку и вскочил.
- Инка, вперед! Еду в пакет и бегом в машину, пока эта
юная стервочка не улеглась дрыхнуть.
Инна моментально сложила в пластиковую коробку две только
что пожаренные отбивные и отнюдь не тонкий ломоть черного хлеба и ринулась к
двери. Едва поспевая за ней следом, Андрей в который уже раз удивился тому, с
какой невероятной скоростью может передвигаться эта молодая женщина при ее-то
полноте. Впрочем, говорят, что дело не в весе, а в энергии. Уж чего-чего, а
энергии у Инны было на десятерых.
* * *
Ох, как некстати этот оперативник со своим визитом! Светлана
весь день провела с Околовичем, который после неудачных переговоров с
продюсером в воскресенье так и норовил удариться в очередной запой с
лейтмотивом о полном непонимании людьми настоящего искусства и о стремлении
денежных мешков богатеть еще больше вместо того, чтобы заниматься меценатством.
Светлана исполняла роль терпеливой матери-наставницы, уговаривала, утешала,
придумывала разные поводы отложить очередную рюмку "на потом" и
пыталась хоть чем-то отвлечь Владимира от нестерпимого желания напиться до
беспамятства. К вечеру она почувствовала себя выжатой и вымотанной, но
оставлять Околовича одного не рискнула. Ночевать у него ей не хотелось,
постельное белье на его кровати оказалось до отвращения несвежим, ни одного
чистого комплекта в шкафу не обнаружилось, и Светлана предложила поехать к ней.
Такой вариант устраивал ее еще и по той причине, что у себя дома она могла быть
уверена: ночью Володя не встанет потихоньку и не нальет себе стакан. Ничего крепче
кофе Света у себя не держала, а пиво и прочие напитки покупала только для
постоянно собирающихся шумных компаний и тщательно следила за тем, чтобы гости
выпивали все до капли, а что не допьют - уносили с собой. Именно это так
раздражало Околовича, который в своей квартире постоянно держал всевозможные
заначки, спрятанные в самых неожиданных местах, что и позволяло ему принимать
вожделенную влагу тайком от своей влюбленной надсмотрщицы.
В течение всего дня Околовичу удалось отвоевать себе право
на двести граммов коньяку, чего было явно мало и только раззадорило. Выпить
хотелось все сильнее, но тут он целиком и полностью зависел от Светланы,
вернее, от ее кошелька, ибо сам сидел без копейки. Повернуться и уйти домой он
тоже не мог, потому что Света не только выпивку покупала, но еще и кормила его,
и если затеять ссору, то неизвестно, чем он будет питаться завтра. И потом,
положа руку на сердце, присутствие девушки его успокаивало, она, хоть и не
пила, выполняла ту самую функцию, которую выполняют обычно собутыльники,
внимательно и сочувственно выслушивающие его жалобы и стенания и одобрительно
кивающие в ответ на изложение им своих грандиозных планов завоевания сначала
московской, потом всероссийской, а потом и мировой сцены. Он, Околович, -
гениальный актер, непонятый и неоцененный, но настанут времена, когда ему будут
рукоплескать в Париже, Нью-Йорке и Сиднее. Потому-то он не особенно
сопротивлялся, когда Света предложила переночевать у нее.
