Взяв с собой непромокаемый плащ с капюшоном, Павел сунул в
карман ключи от машины и вышел из квартиры.
Быстро съев шашлык из свиной шейки в ресторанчике неподалеку
от дома, он решил, что времени у него достаточно, чтобы выпить кофе. И в тот
момент, когда официант поставил перед ним чашку и тарелку с куском торта, хляби
небесные наконец-то разверзлись. Павлу даже подумать было страшно о том, что
через десять минут он должен выйти на улицу. В конце концов, ничего страшного
не случится, если он прибудет на место не к семи, а к половине восьмого или
даже к восьми. Маловероятно, чтобы люди кидались в постель прямо с порога, это
после стольких-то лет знакомства! Собственный опыт подсказывал Павлу, что так
не бывает. Пока придут, пока разденутся, примут душ... А шантажист, если он,
конечно, тоже придет, не уйдет, пока не снимет самое главное, которое, по
подсчетам Павла, не должно состояться раньше половины восьмого, а то и восьми.
Он решил еще посидеть в ресторане в надежде, что ливень хотя бы слегка утихнет.
Но дождь и не думал утихать, ему было глубоко наплевать на
Павла, которому предстоит куда-то ехать, где-то стоять и кого-то, вполне
возможно, выслеживать. У дождя была своя программа, с жителями города не
согласованная, и он, судя по всему, твердо намеревался ее выполнить.
Тяжело вздыхая и заранее поеживаясь, Павел расплатился и
вышел на улицу, кляня себя последними словами за то, что оставил плащ в машине.
Ему нужно было пройти всего несколько метров, но этого оказалось достаточно,
чтобы ощутить всю прелесть сочетания тропического ливня с холодным воздухом.
Прелесть, правда, оказалась довольно сомнительной...
Ольга толково объяснила ему дорогу, и Павлу не пришлось
плутать в поисках нужного адреса. Перед вторым подъездом четырехподъездного
дома стоял внедорожник марки "Лексус" с тонированными стеклами. Со
слов Ольги Павел знал, что ее любовник ездит как раз на такой машине. Стало
быть, голубки уже в гнездышке. Остановив свою машину метрах в двадцати от
"Лексуса", Павел натянул плащ и нырнул в арку между вторым и третьим
подъездами. Из арки хорошо просматривались два шестнадцатиэтажных дома
напротив. Ну что ж, теперь остается только ждать.
Павел Плетнев терпеливо стоял в продуваемой сквозняком арке,
следил за людьми, входящими и выходящими из расположенных на противоположной
стороне домов, и думал о том, как же так случилось, что он, уважаемый работник
Министерства иностранных дел с хорошим образованием и прекрасным знанием двух
иностранных языков, должен мокнуть под проливным дождем и играть в шпионов,
выслеживая непонятно кого.
А начиналось все весело и радостно. Тридцать два года назад
его мать в роддоме познакомилась и подружилась с женщиной, лежавшей в той же
палате и родившей в один день с ней девочку Оленьку. Молодые мамы оказались
настолько близки по духу и характеру, что отношения между ними завязались
быстро и накрепко. Их мужья тоже нашли друг у друга много общего, и не прошло и
нескольких месяцев, как обе семьи сдружились так прочно - водой не разольешь.
Родители Ольги даже квартиру поменяли, чтобы жить поближе и чтобы мамочкам
удобно было гулять вместе, толкая перед собой колясочки с
младенцами-ровесниками. Нечего и говорить о том, что день рождения детей тоже
справлялся обеими семьями вместе.
Сколько Павел себя помнил, рядом с ним всегда была Оля. И он
точно знал, что она была рядом, даже когда он себя еще не помнил. Она была
всегда, вот сколько он живет на свете - столько она и была. Они ходили в один
детский садик, потом в одну школу, сидели за одной партой, вместе убегали по
утрам на уроки (Павел обязательно заходил за своей сестрой-подружкой) и вместе
возвращались. Вместе решали задачки и готовились к контрольным, зубрили
наизусть стихи Пушкина и Некрасова и английскую грамматику. Вместе обсуждали
девочек, которые нравились Павлику, и мальчиков, которые оказывали знаки
внимания Оле. Вместе ездили в пионерские лагеря и на экскурсии в Ленинград или
по Золотому кольцу.
Правда, после окончания школы пути их разошлись, Павел
поступил в Институт международных отношений, Оля - в Плехановский, он хотел
стать дипломатом, она больше интересовалась финансами и бухгалтерией. Но они
продолжали жить в соседних домах, и, если не виделись хотя бы три дня подряд,
оба начинали чувствовать, что им чего-то не хватает. Они были очень дружны и за
двадцать лет привыкли быть вместе. Павел активно ухаживал за девушками, но ни
одной не удалось перейти из разряда подружек в разряд невест, жениться он не
хотел ни за что.
- Столько красивых женщин вокруг, - доверительно
говорил он Ольге, столько радости они могут мне доставить, почему я должен
запирать себя в клетке? Я еще не нагулялся. Вот годам к тридцати, бог даст, я
созрею для полноценного брака.
Ольга же, напротив, страстно хотела как можно скорее выйти
замуж, ей казалось, что тем самым она приобретет статус полноценной взрослой
женщины, жены и матери, которую все будут уважать и с которой все будут
считаться. В девятнадцать лет она поспешно вышла замуж за однокурсника, но уже
через два года столь же поспешно из этого семейного состояния выскочила.
Оказалось, что и ей скучно было принадлежать одному и тому же мужчине, тем
более что природа наделила ее внешней привлекательностью и недостатка в
поклонниках у Ольги не было.
- Мы с тобой за двадцать лет стали совершенно
одинаковыми, - смеясь, говорила она Павлу.
- Нет, Лелька. - возражал тот, - мы с тобой изначально
были одинаковыми, поэтому и прожили в мире и согласии целых двадцать лет. Не
зря же мы родились в один день при одном и том же расположении планет.
Единственной бедой было то, что за два года брака у Ольги
случились две трубные беременности, и иметь детей она больше нс могла.
Когда им исполнилось по двадцать четыре года, у Павла
появилась реальная перспектива уехать на работу в советское консульство в
Милане. Но ему откровенно дали понять, что никакое блестящее знание иностранных
языков и никакие отменные характеристики не перекроют того факта, что он не
женат. Холостых мужчин (впрочем, как и незамужних женщин) на работу за рубеж не
посылали.
Шел девяносто первый год, и проблема валюты стояла в стране
не менее остро, чем проблема дефицита. Возможность уехать в цивилизованную
Италию, пожить несколько лет в хороших условиях и заработать деньги, которые
позволят потом нормально существовать в России, упускать было бы верхом
идиотизма. И Павел прибежал с этой проблемой, разумеется, к Ольге, ибо всю
сознательную жизнь поступал именно так.
- Мы ничем не рискуем, как только вернемся домой -
немедленно разведемся, - убеждал он ее. - Конечно, пока мы будем в Италии, нам
будет трудновато устраивать свою личную жизнь, там все под жестким контролем,
но вдвоем мы что-нибудь придумаем. А, Лелька?
Ольге такое предложение сначала показалось чудовищным, но,
поразмышляв несколько дней, она нашла в идее Павла массу положительных сторон.
Во-первых, она обретет столь желанный статус замужней дамы, без которого она
сама себе казалась ущербной. Во-вторых, она уедет на несколько лет из этой
нищей грязной страны в прекрасную солнечную Италию. В-третьих, она заработает
деньги, что тоже немаловажно. В-четвертых, она на какое-то время оторвется от
своей матери, отношения с которой в последнее время несколько напряглись, ибо
мать считала, что Ольга ведет слишком легкомысленный образ жизни и слишком
часто меняет любовников. Кстати, и замужество пойдет на пользу решения этой же
проблемы. А уж после возвращения из-за границы у Ольги будет достаточно денег,
чтобы купить квартиру и полностью отделиться от матери, которая больше не
сможет контролировать ее личную жизнь. Ну и последним по счету, но не по
значимости было соображение о том, что Пашка - ее самый близкий друг,
фактически ее брат-близнец, и просто грех не помочь ему, если это в ее силах.
