Глава 17
Я ненавижу дневную жизнь, пронизанную маскирующими лица
красками, фальшивыми запахами духов и дезодорантов, вонью, исторгаемой
четырехколесными плодами цивилизации, истерическими голосами людей, желающих
чего-то добиться. Днем все ложь, и только ночью наступает время истины, время
настоящих, а не поддельных, лиц, время нс искаженных прическами волос, время
природных запахов, присущих телам, деревьям, траве, снегу. Ночь - это время
снов, которые обнажают сущность спрятанного в нашем подсознании и безжалостно
выталкивают наружу то, от чего человек пытается спрятаться и защититься днем.
Я ненавижу современную жизнь, забитую техникой. Эта жизнь
вызывает у меня ассоциации с давно не мытым человеческим лицом, поры которого
забиты грязью, из-за чего кожа перестает получать кислород. Люди, живущие в
мире компьютеров, мобильных телефонов и скоростного транспорта, точно так же
лишены кислорода, не только того, химического, но и кислорода радости общения,
когда можно взять за руку и заглянуть в глаза. Им неведом восторг, взрывающийся
внутри тебя при виде покрытых снежными шапками величественных елей. Они не
знают чистого счастья тишины, обволакивающей тебя как страшный и таинственный
кокон, в центре которого с оглушительным шумом бежит по венам и сосудам твоя
кровь. Эти люди несчастны и ущербны, но я не могу их жалеть, ибо они сами
выбрали такую жизнь.
В моей комнате стоит компьютер, оставшийся от Кости. Я
включаю его только для того, чтобы узнать, где и когда состоится следующая
встреча с моей королевой. Кроме того, у меня есть еще одно предназначение:
защищать ее. И я прихожу на Форум, чтобы читать чужие послания и оставлять
свои. Она должна знать, что не одинока в этом мире, что у нее есть друг,
который готов прийти на помощь по первому зову. Удача улыбнулась мне и дала
возможность написать ей настоящее письмо, ведь те послания, которые моя
королева может прочесть на Форуме, обезличены и никогда не знаешь, кто стоит за
невнятной подписью. Быть может, женщина или слюнявый похотливый старикашка, чья
любовь и преданность не могут ни защитить, ни принести наслаждение. Теперь я
больше не могу приносить ей свои письма, ведь она предупредила, что меня ищут,
значит, и возле ее дома я не могу появляться. Я не хочу посылать ей письма
обычной почтой, мне невыносима сама мысль о том, что чьи-то грязные
безразличные руки будут прикасаться к конверту, в котором запечатаны мои
любовь, преклонение и преданность, в котором лежит частичка моей души. А вдруг
письмо потеряется? Я не могу даже позвонить ей, моя королева не оставила мне
номер своего телефона, зато записала мой и пообещала, что позвонит сама, чтобы
узнать, смог ли я достать деньги, которые позволят нам уехать и быть вместе.
Сегодня ночью я пришел на Форум, чтобы прочесть послания. В
последний раз я делал это несколько дней назад, когда узнавал о выступлении в
клубе "Селена". Тогда мне бросилось в глаза мерзкое послание:
"Да кому может быть интересна эта группа? Типичное
дерьмо для тинейджеров. Но как себя раскрутили!"
Послание было подписано именем Yanka. В самом тексте я не
усмотрел ничего оскорбительного для моей королевы, но такое уже бывало и
раньше: в ответ на самые безобидные высказывания неожиданно начинал
обрушиваться поток грязи. И моя задача в таких случаях - эту грязь остановить,
осадить негодяя, заставить его умолкнуть, чтобы он больше не заражал своим
презрением и вонючей ненавистью святое пространство, куда хотя бы иногда
заглядывает Она. Сегодня я собирался проверить, не стало ли послание Yanka
толчком к новым оскорблениям.
"Группа похабная, и песни у нее похабные, и исполнение
похабное. А самая похабная - Медведева. Она и в жизни наверняка проститутка, и
на сцене такую же изображает".
И подпись "Профайлер".
Это появилось в субботу, в шестнадцать часов двадцать три
минуты. Профайлер. Кто ты такой, чтобы посметь это написать? Я должен объяснить
тебе твое место, за рамки которого ты не имеешь права не только выходить, но
даже и палец высовывать. Если ты искренне заблуждаешься, я объясню тебе твою
неправоту. Но если ты станешь упорствовать в своем заблуждении...
* * *
Стоя в набитом вагоне метро, Настя ю и дело поворачивала
голову, пытаясь поймать свое отражение в оконном стекле. Это было сродни
наркотику, ведь она понимала, что увидит в точности то же самое, что видела
минуту назад, и все равно не могла не смотреть. Ей вдруг показалось, что лицо у
нее стало каким-то широким и мучнисто-белым, похожим на плохо пропеченный блин.
"Надо было накраситься, - с запоздалым сожалением подумала Настя. -
Стильную стрижку нельзя ноешь с неприбранным лицом". Она представила себе,
как могут отреагировать на ее прическу на работе, и вздрогнула. Сколько еще
сегодня выслушать придется всякого разного! От одобрения до ехидных шуточек и
откровенной критики. И почему она не подумала об этом, когда принимала
спонтанное решение подстричься? Чем ближе она подходила к зданию на Петровке,
тем больше одолевал ее страх. На протяжении последних ста метров, остававшихся
до проходной, ее обгоняли и шли ей навстречу сотрудники ГУВД, которых она
знала, но ни один не поздоровался с ней. "Не узнают", -
констатировала Настя со странной смесью облегчения и тревоги.
Когда она доставала удостоверение, чтобы показать
милиционеру на контрольно-пропускном пункте, рука ее заметно дрожала.
"Сейчас начнется, подумала она. - На фотографии одна голова, а у меня на
плечах совсем другая". Милиционер, однако, посмотрел только на
удостоверение и равнодушно кивнул. Личность предъявителя его мало интересовала.
По коридору на своем этаже Настя бежала почти бегом. Она и
сама не могла бы объяснить, почему так нервничает и боится. Дверь кабинета
казалась ей спасительной пристанью, но мужества не хватило, и она, воровато
оглянувшись, нырнула в расположенный куда ближе кабинет Юры Короткова.
- Это... что? - спросил он, обшаривая глазами возникшую
на пороге такую знакомую фигуру, одетую в обычные Настины вещи - черные джинсы,
светло-голубую шелковую водолазку и спортивные туфли на мягкой толстой подошве.
- Это кто, - с робкой улыбкой поправила его Настя. -
Это я. Я подстриглась.
- Зачем?
- Надоело носить длинные волосы. Решила попробовать
носить короткую стрижку. Тебе не нравится?
Надо отдать должное Короткову, пришел в себя он довольно
быстро. Встав из-за стола, он подошел к Насте вплотную и стал зачем-то
поднимать отдельные пряди и заглядывать под них.
- Что ты там ищешь? Тараканов? Или бриллианты?
- Слушай, ты чего, на самом деле подстриглась? Это не
парик?
- Да нет же, Юрик, это все настоящее. Тебе первому
доложила, как ты есть мой начальник.
Коротков отступил на пару шагов, склонил голову набок,
прищурился, рассматривая Настю.
