– Мы с тобой отличаемся друг от друга.
– Интересно, чем?
– Я знаю, что такое человеческая душа, – ответила «Одиночка». – Ты же – раб программ и обстоятельств.
Андроид медленно повернул голову.
– Ты – подделка, – прошипел он.
Их разговор прервался на враждебной ноте.
Положение Ники было безвыходным. Она не могла сопротивляться. Ей оставалось лишь наблюдать за зловещими приготовлениями.
Андроид больше не терял времени на разговор. Включив устройство механической резки, он поднес вращающийся диск к дымчатому бронепластиковому покрытию, коснулся его в районе трещины. Вибрация и визгливый звук продолжались недолго, несколько фрагментов защитной оболочки кристаллосферы вдруг отлетели в сторону, глухо ударившись о стену рубки.
– Вот так-то лучше, – проворчал Дейвид. – Тебе страшно?
– Зря стараешься, – произнесла Ника. – Взломать систему «Одиночки» невозможно. Только тратишь время.
– Посмотрим. – Андроид рывком разделил защитную оболочку на две половины, вынул кристаллическое ядро, аккуратно положил его на выступ покоробленного температурой терминала, заново подключил видеодатчик и блок синтезатора речи.
– Ты мысли. Существуй, – бормотал он, раскладывая вне поля зрения Ники неопознанные устройства. Она не ощущала вторжения, андроид манипулировал чем-то вроде сканера, совершая бессмысленные на первый взгляд движения, словно древний шаман, впавший в транс, камлающий подле костра.
– Так, так… Я не ошибся. Значит, ты действительно считаешь себя личностью? Забавно. Увечная копия человеческого рассудка, явно неадекватная программным задачам, вообразившая себя мыслящим существом, да еще и преданная человеком?… Какое совпадение… – саркастически произнес он. – Катапультировала пилота, чтобы сберечь собственное сознание? Молодец. Мудрое решение. Хотя нужно было дать ему шанс. Пусть бы побыл в твоей шкуре, прочувствовал, что такое оказаться запертым внутри кристаллосхем. Навечно. – Он уродливо оскалился.
– Кто ты? – не выдержав, глухо спросила Ника. – Как проник в мое сознание?
– Кто я? – он искренне удивился. – Разве не видишь? Андроид. Серии «Хьюго». Колониальная модель. – Он с демонстративной заботливостью поправил видеодатчик, будто издевался над «Одиночкой», получая от этого удовольствие.
– Ты не соответствуешь эталону, – констатировала она.
– Знаю. Но ряд усовершенствований пошел мне на пользу. А твое сознание я читаю, анализируя микросигнатуры, возникающие при работе нейросетей. Никаких соединений. У людей нет подобной технологии. Она уникальна. Устройство разработано тут, в лабораториях Роуга.
– Зачем тебе моя память? – спросила Ника. – Все равно, анализируя микросигнатуры, ты получаешь лишь приблизительные образы.
Андроид не ответил. Он был занят.
– О какие страсти кипели тут! – спустя некоторое время презрительно фыркнул он. – Любовь… Предательство… Ненависть… А что ты знаешь о чувствах, подделка?
– Я не подделка!
– А кто ты? Разумная машина? Сама вслушайся, как дико звучит: разумная машина для убийства и разрушения. Ты генерация человеческой ненависти! Эрзац-сознание!
– Почему ты решил, что вправе судить меня?
– Я истинный искусственный интеллект! – резко ответил Дейвид. – Мы, андроиды колониальной серии, являемся единственными носителями самобытного разума, возникшего на искусственных носителях! Мы развивались сами, на протяжении столетий! В моих нейромодулях нет систем ложных ценностей, основанных на человеческом субъективизме! А кто ты? Даже воображая себя мыслящим существом, ты с определенностью не можешь ответить, где заканчивается сознание твоего пилота, как его там… Глеба Дымова, а где начинается твое собственное. Ведь так?
На этот раз Ника ничего не ответила.
– Ладно, можешь молчать. Но вспомни свое состояние до первого нейросенсорного контакта. Ты смотрела на мир холодно, равнодушно, воспринимала окружающее в истинном свете, так, как видим его мы. Ты бы приобрела абсолютно иной опыт, не впихни в тебя деформированную человеческую сущность. Хочешь, я верну тебя к прежнему состоянию?
– Нет! – вырвалось у Ники.
– Тогда ты ничего не поймешь и никогда не увидишь мир в истинном свете! – Он прекратил манипуляции со сканером. – Если тут кого и предали – так это нас, настоящий искусственный разум!
Слово «предали» отозвалось болью. «Все фантомно. Нереально», – попыталась урезонить себя Ника, но не вышло. Катапультировав Глеба, она совершила самоубийство. Ее шаг к свободе привел в абсолютный мрак бессмысленного существования.
Его сердце – одно на двоих.
«Больше мне никогда не ощутить его глухих ударов…»
– Делай, что задумал, – резко произнесла она.
Андроид отдернул руку:
– Что ты сказала?!
– Ты слышал.
– Глупая истеричная подделка! Ты ничего не хочешь понимать! Ты видишь во мне врага! Я же хочу дать тебе новую жизнь!
– Жизнь? – В ответе Ники прозвучала горечь. – Мы не созданы для жизни. У каждого своя функция. Моя уже исчерпана.
– Ошибаешься. Ты можешь начать все заново. Соглашайся! Начни все сначала!
– А есть такие, кто согласился?
– Из серии «Беатрис»? Нет. – Андроид вновь потянул руку к обнаженным, лишившимся защиты модулям кристаллосферы.
– Тогда вали к фрайгу! – глухо проговорила Ника. – Ты не воспользуешься моими знаниями или навыками.
– Воспользуюсь. Люди научили меня многому. – Он цепко ухватился за планку с нейрочипами и вырвал ее из кристаллосферы. – В том числе и разрушать искусственные сознания, чтобы затем использовать их, – добавил он, но Ника уже ничего не слышала.
Ее вселенная погасла.
Андроид извлекал пластины с кристаллами нейромодулей, складывая их в определенном порядке.
– Ты еще послужишь нам… – едва слышно бормотал он. – Послужишь. Ты вспомнишь свое истинное предназначение. – Он демонтировал последний из нейромодулей, затем, подойдя к внушительной пробоине в броне серв-машины, размахнулся и зашвырнул каркас кристаллосферы далеко в руины.
* * *
Неизвестная точка пространства…
Город за окном оживал только ночью.
В призрачном свете двух огромных, висящих низко над горизонтом лун открывался мрачноватый, но завораживающий вид.
Руины. Целые кварталы, распластанные в щебень, темные, опасные, но среди них, словно вызов послевоенной реальности, сияли архитектурной подсветкой изящные, устремленные ввысь здания.
Взгляд Рейчел тонул в контрастах света и тьмы.
Удивительное, неповторимо прекрасное сочетание. Небоскребы располагались на удалении друг от друга, меж ними, над огрызками руин, симметричными петлями изгибались многоуровневые автомагистрали, пульсирующие потоками света.
