«А гибрид получился удачным, – мысленно признал Глеб. – Сюда бы добавить мощные фантом-генераторы, формирующие ложные сигнатуры, и станция, замаскированная облаком обломков, стала бы практически невидимой, способной нанести внезапный, сокрушительный удар по крупному соединению космических кораблей».
Пока он изучал сигнатуру, его транспортный корабль обогнул узел ПКО и начал серию сложных маневров, уклоняясь от столкновения с оплавленными глыбами металла, изобилующими на высоких орбитах Варла.
«Фантомы» двигались следом, соблюдая разумную дистанцию, но не выпуская войсковой транспорт из прицела сканирующих систем.
Через четверть часа утомительного маневрирования количество дрейфующих в космосе обломков начало стремительно уменьшаться, а затем прямо по курсу Глеб обнаружил участок чистого пространства, в центре которого дрейфовала еще одна гибридная конструкция.
Ее основой служила носовая часть крейсера Свободных Колоний. По периметру похожего на исполинскую пулю обломка располагались четыре фрегата Земного Альянса, жестко состыкованные с его обшивкой. Их мощные противокорабельные системы вооружений надежно защищали обитаемый модуль от любых типов атак, будь то налет штурмовиков или вторжение целой эскадры космических кораблей. Позади гибридной конструкции тремя лепестками вытянулись платформы тактических ремонтных баз. Чуть ниже под защитой комплексов «Прайд»
[16]
ощерился сотнями пусковых шахт ракетный носитель класса «Аид» – одна из последних разработок Земного Альянса.
Сверху (относительно плоскости трех платформ) станцию прикрывал конвойный носитель, переоборудованный для приема крупных транспортных кораблей.
«Штурмовать такую станцию, учитывая, что она расположена в глубинах поля обломков, дело абсолютно бесперспективное», – подумал Глеб.
Его транспортный корабль, управляемый автопилотом, резко изменил курс, направляясь к вакуум-докам конвойного носителя.
Сканеры боевой подсистемы тревожно сигналили, докладывая, что на «Элизабет-Альфу» нацелены потоки встречного излучения, – это артиллерийские системы исполинской гибридной конструкции «вели» транспортный корабль, готовые в любую секунду обратить его в облако космической пыли.
Глеб сохранял самообладание. Он понимал: конвоировать транспортный корабль через поле обломков, чтобы расстрелять его поблизости от исполинской конструкции, – попросту глупо. Артиллерийскими комплексами управляли кибернетические модули, они всего лишь выполняли программу защиты станции, и если не вмешиваться в действия автопилота, то все пройдет нормально.
Вот только бежать отсюда в случае возникновения каких-либо осложнений будет крайне трудно. Он уже проанализировал увиденное и пришел к выводу, что станцию конструировали профессионалы. Ни одной «мертвой зоны», каскадная система огневого прикрытия, постоянный барраж истребителей в прослойке очищенного от обломков пространства – все это создавало практически неодолимый барьер для того, кто попытается атаковать станцию или бежать с нее…
* * *
«Фантомы» ушли с курса сопровождения, как только транспортный корабль Глеба зафиксировали электромагнитные захваты станции. «Элизабет-Альфа» теперь двигалась под управлением внешней кибернетической системы.
На обзорных экранах мрак космоса сменился россыпями габаритных огней вакуум-дока, затем механизмы станции подали под днище войскового транспорта специальную платформу, по обшивке «Элизабет-Альфы» пробежала вибрация, с характерными мягкими ударами сработали массивные фиксаторы, и транспортная система начала медленно поднимать корабль внутрь космического комплекса.
Коммуникатор молчал, внешние датчики отключились, затем механизм подъемника замедлил движение и остановился.
Прошло еще несколько минут, и на консоли управления шлюзовой камерой зажегся изумрудный индикатор, означающий, что войсковой транспорт теперь находится на одной из герметичных палуб внутреннего космодрома.
Отстегнув страховочные ремни, Глеб встал, привычно скользнул взглядом по рисунку индикационных огней на контрольных панелях. Датчики свидетельствовали, что к внешним техническим портам корабля уже подключено стационарное питание.
«Означает ли это, что меня встречают как друга?»
* * *
За порогом шлюзовой камеры простирался огромный внутренний космодром станции.
Дымов невольно остановился на верхней ступени трапа. Не позабытые, но, казалось бы, навсегда утраченные ощущения внезапно обрушились на него со всех сторон, словно неведомая сила переместила Глеба назад во времени: знакомые звуки, запахи, деловая суета, вибрирующий гул моторов обслуживающих ферм, десятки технических сервов, снующих вокруг, лязг металла, тяжелая, отдающаяся ледяными мурашками поступь…
Он медленно повернул голову.
Слева, в соседнем парковочном боксе, возвышалась обтекаемая громада штурмового носителя класса «Нибелунг». Открытая десантная рампа сочилась красноватым сиянием предупреждающих сигналов – из чрева космического корабля на простор посадочной плиты одна за другой выходили серв-машины. Первым появился «Фалангер» неизвестной Глебу модификации. На верхних оружейных пилонах исполина вместо пусковых установок «Легион» крепились два дополнительных гаусс-орудия, на покатых бортах рубки, среди свежих подпалин и выщербин виднелись закрытые в данный момент порты многочисленных подсистем, сборки пусковых стволов оперативных ракет среднего радиуса действия, расположенные над приливом брони, защищающей кабину пилота, чернели пустыми глазницами, их обрамляли характерные лучевидные следы копоти – такие появляются при ведении ураганного огня…
…«Фалангер» сошел на стартовую плиту, с тихим затухающим воем согнул ступоходы, к нему тотчас направились технические сервы, а сбоку, в посеченной снарядами броне исполина, уже открылся люк, и на небольшой выдвинувшейся площадке появился пилот.
Не обращая внимания на царящую вокруг деловую суету, он усталым движением разгерметизировал шлем, снял его, привычно перехватив в правую руку, и Глеб неожиданно понял, что перед ним женщина лет тридцати.
Он заметил до боли понятный, усталый, отстраненный от реальности взгляд незнакомки. Ее рассудок еще пребывал там – в цифровом пространстве прямого нейросенсорного контакта.
Автоматически отработала система подъемника, фигура пилота исчезла из поля зрения, а из чрева «Нибелунга» уже появилась следующая машина подразделения – прихрамывающий на правый ступоход «Хоплит» сто восьмидесятой серии. В его броне зияло несколько пробоин, блокированных изумрудным мерцанием суспензорного поля
[17]
, два из четырех активаторов надрывно скрежетали, он сделал несколько неуверенных шагов и внезапно остановился, не дойдя до разметочного круга.
