– Нейросенсорный контакт, – скупо ответил Глеб. – Ника передала мне огромный объем информации, как только мы встретились с ней. Как будто чувствовала…
– Не вини себя. Ты сделал все, что в человеческих силах.
Дымов угрюмо промолчал.
– Элианская эскадра блокировала систему Дикс-7, но планета, которую ты указал, пуста. Колониальный транспорт «Нобель» и четыре штурмовых корабля «Шквал» исчезли. На дне кратеров было обнаружено несколько шахт, но их исследование ничего нам не дало.
– Они не оставят своих попыток, – глухо напомнил Дымов.
– Какие у тебя планы, Глеб?
– Я вернусь на станцию «Мантикора». Буду искать этих тварей, пока не найду.
– Почему не флот?
– Я одиночка, – скупо ответил Глеб. – К тому же бывший офицер Альянса.
– На Элио эти фобии преодолены.
– Нет. Я трудно схожусь с людьми. Спасибо, адмирал, но «Мантикора» сейчас под угрозой. Я буду полезнее там. Но сначала мне нужно уладить личные дела.
– Да, понимаю. Мы выполнили твою просьбу. Сделали все, что в человеческих силах.
– Я могу забрать контейнер?
– Да. Он готов.
Глеб проводил взглядом технические носители, отстыковавшиеся от станции гиперсферных частот. Он думал сейчас о том, что в уникальных конструкциях узла связи воплотятся самые светлые, такие человечные мечты «Одиночки», не подозревая, что Ника дала людям больше, чем огромную станцию с ее невероятными техническими возможностями.
Она своим поступком открыла новую эпоху межзвездных коммуникаций, подарила людям то, что в скором времени назовут Сетью Интерстар.
* * *
Система Дарвин. Борт станции боевого терраформирования класса «Эдем».
Семь лепестков оранжерей сияли аурой возрожденной жизни.
Первые ростки генетически модифицированных деревьев, трав и кустарников, способных расти на безжизненных, загрязненных и радиоактивных почвах, робко пробивались к свету, расправляя первые клейкие листочки побегов.
Айла каждый день приходила сюда, нежно прикасалась к растениям, мысленно разговаривала с ними, как с новорожденными детьми.
Ей было трудно, но она не сдавалась.
Отец отказался выделять ей помощь, но Айла даже не расстроилась.
Больше всего она страдала от одиночества. Ей хотелось жить, делать любимое дело, но ей так не хватало человеческого общения, возможности поделиться радостью открытий, планами, надеждами, тревогами и чаяниями.
Глухую тишину одиночества не скрасило и внезапное возвращение Глеба.
Он вернулся сумрачный и замкнутый, словно за несколько месяцев отсутствия что-то окончательно сгорело в его душе.
Забрав с корабля небольшой контейнер, он заперся в технических отсеках станции, не выходя оттуда, даже чтобы перекусить.
Айла собиралась идти в биолабораторию, когда по внутренней связи внезапно раздался вызов.
– Глеб? Что-то случилось?
– Зайди в центр управления.
– Хорошо, сейчас буду.
Айла ничего не понимала, но знала – расспрашивать его бесполезно.
* * *
В компьютерном центре все выглядело как обычно. Она ожидала увидеть Глеба сидящим в кресле управления станцией, но ошиблась – напряженный, осунувшийся, он стоял поодаль, нервно теребя в руках небольшой пульт дистанционного управления.
– Подойди, – попросил он.
Айле стало немного жутковато.
Даже на Роуге в критические минуты боя она не видела Глеба таким взвинченным.
– Ты освоилась с управлением станцией? – спросил он.
– Еще не совсем. Но я стараюсь.
– А у тебя когда-нибудь были подруги?
– Не знаю. – Айла вопросительно взглянула на него. – В академии были знакомые, но особо я ни с кем не дружила.
– А смогла бы подружиться?
– Глеб, ты что? – Она по-прежнему ничего не понимала. – С кем мне дружить на пустой станции? С сервами?
Он сделал едва уловимое движение, и в центре зала внезапно материализовалась фигура молодой девушки.
«Голограмма…» – догадалась Айла.
– Ее зовут Ника, – глухо произнес Глеб. – Она – искусственный интеллект.
– Ты ее создал?
– Она – часть моей души. Но сейчас ее разум спит.
– Почему?
– Она похожа на тебя, – не ответив на вопрос, произнес Глеб. – Ника мечтала исследовать космос, открывать новые миры, она… живая.
Айла внезапно заметила дикую, невыносимую боль, затаившуюся в глубоко запавших глазах Глеба.
– Ника поможет тебе управлять станцией. Она знает об «Эдеме» все. Теперь она – ядро кибернетической системы. – Он обернулся. – Помоги ей. Стань доброй подругой. Ее личность повреждена, но пройдет немного времени, и Ника восстановит ее. Я уверен – вы поладите.
– А ты?
– У меня осталось важное незаконченное дело. Вернусь, когда завершу его. – Он протянул Айле крошечный пульт управления с единственной сенсорной кнопкой.
– Нажмешь ее, когда мой корабль покинет систему. Не раньше. Обещай.
– Хорошо. Но почему ты не сделаешь это сам? Не познакомишь нас?
– Она сейчас не помнит меня. – Глеб отвернулся. – Мне пора. Прощаться не будем.
– Глеб! – Айла в растерянности прижала к груди крохотный пульт.
Его уже не было в зале управления.
Через несколько минут глухой толчок возвестил, что корабль Дымова вышел из вакуум-дока.
«Я вернусь. Чтобы снова увидеть тебя… живой».
Глеб верил в это. Он знал, что Айла и Ника обязательно подружатся. Они будут вместе возрождать разоренные войной миры.
А я буду их защищать…
Через мгновение корабль Глеба скрылся в бледной вспышке гиперпространственного перехода.
Примечание:
В отличие от иных видов энергетической защиты электромагнитная суспензия активно взаимодействует с окружающим веществом. В идеале для ее работы подходит любая газообразная среда. Прототипом для создания суспензорного поля являлись древние разработки, предлагавшие устанавливать на космических кораблях специальные электромагнитные улавливатели, предназначенные для сбора разреженного межзвездного газа, который в дальнейшем использовался в качестве активного вещества для силовых установок.
После открытия феномена гиперсферы данная технология утратила свою актуальность – изменился сам принцип перемещения космических кораблей. Однако спустя века о ней вспомнили в связи с разработкой аварийных защитных систем, в частности речь шла о средствах борьбы с декомпрессией отсеков. В итоге было запатентовано и воплощено на практике несколько систем, использующих один и тот же принцип: газ или иная взвесь вещества (широко известна практика использования пыли на безвоздушных мирах), попадая в зону действия магнитного поля, излучаемого эмиттером, уплотняется до такой степени, что между отдельными молекулами (либо частицами вещества) возникают насильственные взаимосвязи. В результате получается пленка, способная выдержать давление в несколько атмосфер. Первые устройства суспензорной защиты появились на космических кораблях к финалу Галактической войны. Позже, с развитием нанотехнологий, появились различные модификации суспензорной защиты, использующие два типа эмиттеров, основной и вспомогательный, которые благодаря своим микроскопическим размерам внедряются непосредственно в структуру защитного поля, позволяя гибко настраивать его режимы и пространственную конфигурацию (например, это необходимо для формирования локальных проходов в защитном поле).
