— Здесь? — Он огляделся.
В этом хаосе?
— Да, конечно. Если на вас вдруг не свалилось герцогское состояние, — поддразнила она. — Идемте. У вас такой вид, будто вы никогда не покупали подержанные вещи, хотя ваш сюртук свидетельствует совсем о другом.
— Вы меня разоблачили, — с готовностью согласился он. — Но не думаю, что мне нужно…
— Ваша жена станет возражать? — высунула голову из-за плеча старшей сестры Тия.
— Тия! — одернула ее леди Стэндон, пока он медлил с ответом.
— Моя…
— Да. Ваша жена, — с расстановкой произнесла неисправимая плутовка. — Она станет возражать, если вы вернетесь домой с новым сюртуком?
— Нет, — сказал он, подумав, что жена — это самая меньшая его забота. А вот Ричардс по меньшей мере пару недель будет в полной прострации, если Джеймс явится домой с сюртуком, который его камердинер не выбрал лично. Да он просто уволится.
Тия не обращала внимания на уничтожающие взгляды и румянец сестры.
— Она не станет возражать, что вы позволили моей сестре выбрать вам сюртук или у вас дома нет такого препятствия?
— Жена вряд ли…
— Вы женаты? — выпалила Элинор и быстро прикрыла рот рукой, словно хотела сквозь землю провалиться.
Он прекрасно понимал ее чувства.
— У меня нет жены, — сказал он Тии. — Я вдовец.
Видимо, это вызвало облегчение у леди Стэндон, но не у се сестры.
Она пробормотала что-то вроде «спроси, есть ли у него сад» и отошла к прилавку с обувью.
С уходом девочки воцарилась неловкая тишина.
— Ваша сестра… — начал он.
— Извините, — сказала леди Стэндон.
Оба остановились, потом рассмеялись.
— Она дерзкая маленькая озорница, — добавила леди Стэндон.
— Настоящая проказница. — Он не собирался говорить это вслух. Потому что многие, вероятно, сказали бы то же самое об Арабелле.
Арабелла! Это из-за нее он приехал в Лондон.
В прочем, если бы не выходки его дочери, он никогда бы не встретил леди Стэндон. Джеймс посмотрел на нее и улыбнулся:
— Не тревожьтесь, я не обиделся. Ваша сестра очаровательна.
— Я говорила ей, чтоб она не спрашивала… — начала Элинор и замолчала, сообразив, что выдала свое любопытство.
Внутри у Джеймса потеплело.
— Вас интересовало, женат ли я?
— Только чтобы не поставить вас в неловкое положение перед женой, если она у вас есть… я бы не хотела… О Господи! Да, меня это интересовало.
— Могу понять почему, — поддразнил он ее, отходя.
Элинор уставилась на него.
— Почему вы так говорите? — спросила она, поспешив за ним, затем взглянула на зонтик, на котором было больше дыр, чем кружев. — Не потому ли…
— Вы не помните? — тихо спросил он.
— Что? — Она положила зонтик и потянулась к такой же потрепанной сумочке.
— Прошлую ночь, — сказал он, наблюдая за ее реакцией. Леди Стэндон вздрогнула, затем побледнела.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Я прекрасно помню прошлую ночь. Я поехала на бал к Сетчфилду. Познакомилась с герцогом Лонгфордом. Очаровательный человек! Он пригласил меня на танец, дважды, да будет вам известно.
— Невероятно, похоже, вечер был просто замечательный. — Джеймс помолчал, затем решил подтолкнуть ее немного дальше. — И что произошло потом?
Элинор быстро взглянула на него:
— Что вы имеете в виду?
— Что произошло потом? — повторил он, скрестив на груди руки и наклонив голову набок.
— Я поехала на бал, — сказала она. — Встретила герцога…
— Да-да. Я все это знаю, — отмахнулся он от перечисления фактов. — Что случилось после того, как вы танцевали с Лонгфордом.
— Дважды. Я танцевала с ним дважды.
— Это я уже слышал, но мне любопытно, что произошло потом.
Элинор положила сумочку и пошла к следующей палатке, старательно делая вид, что его расспросы ее не тревожат.
— Там была такая толчея, сэр. Столько людей… столько танцев.
— Да, я знаю. Вы дважды танцевали с Лонгфордом. Но вы же знаете, что на балу у Сетчфилда обязательно происходит что-нибудь скандальное. Я не могу удержаться от любопытства…
Она замерла, потом медленно повернулась к нему.
— Вы, сэр, не джентльмен. Вы ведь были там?
Он кивнул, пытаясь сдержать улыбку.
Она пошла вперед и прошептала, чтобы ее сестра не слышала:
— Что случилось?
Джеймс рассмеялся:
— Миледи, я никогда не целуюсь и не болтаю. — Подмигнув ей, он отошел.
Оглянувшись, он заметил, что лицо у нее такое же красное, как пурпурный бархат, которым она восхищалась недавно, и одно он знал наверняка.
Если прежде она мало что помнила об их страстной интерлюдии в саду, теперь она помнит.
Джеймс думал, что смутил ее, но ошибся. Через несколько минут леди Стэндон расправила плечи и последовала за ним, стуча каблуками.
Однажды он поймет, что этот звук — сигнал того, что он перешел черту, но сегодня он был слишком увлечен своим озорством, чтобы понять, что Элинор Стерлинг не так легко смутить.
— Как продвигается ваш доклад? — спросила она, переменив тему.
— Доклад?
— Да, по поводу моего списка герцогов, — сладко улыбнулась она, будто прежнего разговора не было.
— Ах да. У меня сегодня встреча с близким партнером Эйвенбери, — сказал Джеймс.
— Правда?
— Да. — Он помолчал, потом взглянул на нее. — Эйвенбери — необычный выбор. Вы так не думаете?
— Я размышляла о нем. На его странице в «Холостяцкой хронике» кляксы, я смогла извлечь минимум информации и разобрала только фразу «наиболее вероятно».
Джеймс не сразу понял, что она хотела сказать.
— Холостяцкая — что?
— «Холостяцкая хроника», — подсказала Элинор, отмахнувшись от торговца, предложившего ей два платья. — Это очень неловко, но, думаю, нехорошо скрывать это от вас. Этот журнал составила герцогиня Холлиндрейк.
У Джеймса разболелась голова. Герцогиня Холлиндрейк? Вот проблема в юбке.
— «Холостяцкий журнал»?
— «Холостяцкая хроника», — уточнила Элинор. — Она работала над ней годами.
Годами? Значит, бывшая Фелисити Лэнгли составила свою хронику, когда была ученицей Миранды. Впервые он встретил будущую герцогиню на свадьбе Джека и Миранды.
«Ваша светлость, у меня несколько вопросов о ваших знакомых герцогах…»
