Джеймсу следовало ответить категорическим «нет» и убраться восвояси.
Это следовало сделать в тот момент, когда она попросила его помочь с собакой, но было что-то в ее голубых глазах, в протянутой к нему руке, что ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
Он начинал подозревать, что она сирена, прикинувшаяся земной женщиной. Только этим он мог объяснить, что снова последовал за ней в этот Бедлам, который она называла домом.
Его мгновенно устроили в передней гостиной, а Тия отправилась за чаем и бисквитами.
— Где же она? — бормотала Элинор, бродя по комнате. Наклонившись, она нашаривала под креслом корзинку для рукоделия, предоставив Джеймсу прекрасный обзор своих округлостей.
Ей-богу, эта женщина — настоящее искушение.
«Тебе нужно найти ей мужа», — услышал он голос Джека. А не смотреть на нее с вожделением, придумывая способ увести ее отсюда и… Вздохнув, Джеймс уставился в потолок и принялся считать трещины.
К счастью, дом был так скверно отремонтирован, что подсчет надолго отвлек Джеймса.
— Вот она. — Элинор выпрямилась с корзинкой в руке и улыбнулась. — Дайте мне час, и вам больше не придется страшиться ужасного сюртука.
«Дайте мне час, миледи, и вам больше не придется рыскать по балам в поисках мужа».
Джеймс замер. О чем он думает, черт побери? А что она делает?
Она стояла перед ним, сунув руки под сюртук, распахнув его с явным намерением…
— Так я и думала, провинциальный пошив, — объявила Элинор.
Джеймс заморгал и невольно отступил.
— Провинциальный — что?
— Пошив. — Она с улыбкой рылась в корзинке. — Я никому не скажу, что ваш сюртук сшит в провинции. Вы не представляете себе, сколько джентльменов носит такие же.
Она снова подошла, на этот раз с ножницами и зажатыми между губами булавками.
Это уж слишком для амурного приключения. Такую женщину вряд ли поцелуешь.
— Сюртук нужно расставить. Право, мистер Сент-Мор, вам нужно найти другого портного, этот явно не годится. — Элинор кружила вокруг него, ее пальцы ловко прошлись по швам на боках и спине.
— Должен признаться, миледи, этот сюртук не совсем мой, — промямлил он, когда ее пальцы пробежали вниз по его спине.
— Тогда понятно. Вы купили его подержанным? — Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Я слова никому не скажу, и когда закончу, никто не поймет, что сюртук кроили не на вас.
И не успел он запротестовать, как услышал скрип ножниц и громкий треск распоротого шва.
Джеймс закрыл глаза. Джеку это не понравится. Его любимый сюртук погиб.
— Не нужно так тревожиться. — Обойдя его, Элинор разглядывала ткань. Потом сунула руки под сюртук, чтобы снять его. Я делала это много раз.
Джеймс с высоты своего роста глянул на ее макушку, линию плеч, выпуклость груди, почти касавшейся его.
— Да, вы говорили.
Она посмотрела на него, замерев. Они почти сплелись. Ее руки под его сюртуком, их тела так близко.
«Ты решил больше этого не делать… Ты также обещал вернуть Джеку сюртук в целости и сохранности…»
Леди Стэндон подвинулась еще ближе, сунула руки еще глубже и принялась стаскивать сюртук с его плеч.
Она так близко, Джеймс отчаянно старался сохранить здравомыслие.
«Выдай ее за кого-нибудь и побыстрее, пока… Пока ты окончательно не погиб…»
Но она также быстро отошла с сюртуком в руках и устроилась на диване. Потом, словно чтобы опрокинуть еще один ушат холодной реальности на его чувства, вошла мегера-экономка с подносом.
— Мисс сказала, что вы хотите чаю. Его немного, но это все, что у нас есть. — Плюхнув поднос на стол, она посмотрела на Джеймса и неодобрительно фыркнула: — Вы перекусить пришли?
Джеймс понятия не имел, как ответить на такой бесцеремонный вопрос. Взгляд Элинор говорил, что она тоже шокирована.
Тем временем экономка неторопливо окинула его взглядом с головы до ног.
— Деловые люди так себя не ведут.
— Миссис Хатчинсон! — одернула ее Элинор.
— Это само собой ясно, — обиделась экономка и вышла.
— Видимо, она немного выпила, — объяснила Элинор.
— Немного?
Оба рассмеялись.
— Теперь я сошью швы, а вы пока подкрепитесь чаем с лепешками, — улыбнулась ему Элинор. — Миссис Хатчинсон компенсирует недостаток манер умением готовить.
Элинор налила ему чаю, положила на тарелку лепешку и вытащила из корзинки нитки.
— Пожалуйста, это много времени не займет. Могу себе представить, как вы проголодались.
«Проголодался по чему-то иному, чем эти лепешки», — хотелось ему сказать. Потом он откусил кусочек и понял, почему держат таких строптивых слуг.
— Как это может быть?
— Они замечательные, правда? — улыбнулась Элинор, вдевая нитку в иголку. — Трудно поверить, что она училась своему делу в трущобах Севен-Дайалс. Гм, кулинарной части дела!
Джеймс молча смотрел на вкусный кусочек. Можно только вообразить, какого сорта это дело, учитывая замашки миссис Хатчинсон.
— Мне нравятся сельские портные, — сказала Элинор. — Они понимают, что у сюртука может быть не одна жизнь, и всегда оставляют запас в швах. Иначе я не смогла бы его расставить для вас. Когда я это сделаю, вам в нем будет гораздо удобнее.
— Никогда не знал, — удивился Джеймс, больше думая о том, что скажет Джек, увидев последствия рукоделия леди Стэндон. Но если она может расставить сюртук, Ричардс, вероятно, сможет убрать ткань в швы, и Джек ничего не заметит. — Провинциальный пошив, говорите?
— Да. Я люблю провинцию. Если моей ноги больше никогда в Лондоне не будет, я стану счастливейшей женщиной на свете.
— Я понимаю вас, — не задумываясь, сказал он.
— Вы из провинции? — подняла она глаза. — Откуда?
— Из Сомерсета, — осторожно ответил он. Это был честный ответ, но Джеймс мог упомянуть еще полдюжины графств, где имел дома и земли.
Работая, Элинор задумалась.
— Нет ничего лучше, чем приятное имение, хорошее пастбище и место для долгих прогулок.
Искренность ее слов и последовавший за ними вздох тронули его сердце.
— Да, это чудесная жизнь, — согласился он.
— Уж куда лучше, чем экономить и жить в Лондоне. Но что я говорю, вы не хуже меня знаете, какие тут цены.
— Что есть, то есть. — Джеймс постарался произнести это с пониманием и сочувствием.
Поскольку он никогда не замечал разницы.
Жизнь герцога всегда обходится дорого, где ни живи. Расходы, которых требует титул, и надежды, которые приходят вместе с ним, были частью его жизни, и он не замечал, что другим не так повезло.
