– Гермиона, – прошептала Шарлотта, с трудом узнав свою лучшую подругу без ярких красок и причудливых перьев.
А рядом с сестрой лорда Трента стояла их мать, леди Уолбрук, лишившаяся склонности к ярким и (можно сказать, кричащим) шелкам и тафте; а по другую сторону стояла леди Корделия Марлоу, старшая сестра Гермионы, одетая в такое же невзрачное платье. Леди Корделия? Что она делает в Лондоне?
– О, Гермиона, как я рада, что встретила тебя, – не подумав, сказала Шарлотта и потянулась, чтобы взять подругу за руку, но Гермиона, услышав свое имя, в замешательстве покраснела и отпрянула назад.
Шарлотта перевела взгляд со своей самой близкой, самой дорогой подруги на леди Корделию, а потом на леди Уолбрук и поняла, что эти женщины, которых она знала и любила как родных, не остались прежними.
Так же, как она сама не была той же самой мисс Уилмонт.
Лицо графини стало багровым, и она замахнулась зонтиком на Шарлотту, словно на бродячую собаку. – Убирайтесь отсюда, распутница! Как вы смеете шляться здесь, словно имеете на это право?! – закричала она пронзительным голосом и, подхватив дочерей под руки, потянула их вдоль улицы за ближайший угол.
– Но я... – прошептала им вслед Шарлотта, – имею право.
Взглянув вверх на дом, который был для нее как второй родной, она увидела Фенвика, смотрящего вниз на нее. Но прежде чем она успела что-либо сказать (как будто она знала, что говорить при таких обстоятельствах), дворецкий с выразительным стуком закрыл дверь. Он не захлопнул ее в буквальном смысле, но вполне ясно дал понять: «В этом доме, мадам, вас не ждут».
Слезы защипали ей глаза и потекли по щекам, и, спустившись обратно по ступенькам, Шарлотта, споткнувшись о бордюрный камень, побрела по улице, а потом, перейдя через площадь, вошла в парк и там, опустившись на скамейку, в тревоге зажала в коленях стиснутые руки.
«Что со мной произошло?» Между тихими всхлипываниями и икотой Шарлотта пыталась восстановить дыхание и разобраться в совершенно невероятных событиях этого утра.
– Исполнилось ваше желание, вот и все, – произнес сбоку знакомый голос.
Шарлотта быстро обернулась в ту сторону и, к собственному удивлению, увидела сидящую рядом утреннюю уборщицу.
– Куинс!
– О, это хорошо, что вы помните мое имя. – Морщинистые щеки женщины сморщились еще сильнее.
– Разве я могу его забыть? – отозвалась Шарлотта, чувствуя, как внутри нее поднимается несвойственное ей раздражение. Она ткнула пальцем в женщину, теперь опять принявшую облик торговки цветами и державшую на коленях большую корзину с букетиками. – Что вы со мной сделали?
– Сделала с вами? – У женщины хватило наглости принять обиженный вид. – Я исполнила ваше желание. – Она занялась своими букетами, перекладывая и без того уже аккуратно разложенные цветы и расправляя ленты.
– Это совсем не то, что я хотела, – сказала Шарлотта. – Чтобы от меня отвернулись друзья, чтобы ко мне приставали на улицах! – Она посмотрела на дом Марлоу, и у нее из глаз едва не хлынули слезы. – Чтобы меня считали простой... грязной...
– Голубкой? – подсказала Куинс, протягивая ей старый носовой платок. – Дело в том, что ваше желание было весьма неопределенным. Вы просили любви, и вы ее получили.
– Я не такая женщина. – Шарлотта провела руками от верхушки кокетливой шляпы к низкому вырезу лифа платья и дальше к модно расшитой юбке.
– Конечно, такая! – Подняв голову, Куинс обозревала дело своих рук.
– У меня нет средств для подобной жизни. – Шарлотта наклонилась вперед. – Ну, Арбакл хочет рисовать меня... хм, полагаю, чтобы я... то есть я не думаю...
– Голой. – Куинс воздела глаза к небу. – Моя дорогая, если вы не можете даже произнести это, вы окажетесь в крайне затруднительном положении.
– И я говорю то же самое! – воскликнула Шарлотта. – Я не могу позировать... Я имею в виду... – Она так и не смогла произнести этого слова. – В таком виде, – наконец подобрала она выражение. Обнаженной. Открытой для всего мира. Это очень напоминало ей то, как она чувствовала себя этим утром, когда смотрела на лорда Трента, без всякого стеснения расхаживающего по комнате... – Думаю, вы совершили ошибку. Я не из таких женщин.
– Вы определенно не та Шарлотта, которой были, – пощелкала языком Куинс, – а Лотти Таунсенд не считает эти ситуации неприемлемыми.
– Я не Лотти Таунсенд, – медленно и выразительно провозгласила Шарлотта. – И я не имею ничего общего с этим существом.
– Нет, вы не правы, – возразила женщина и, продолжая перебирать цветы, вытащила анютины глазки и бутон розы. – Моя дорогая, люди – такие сложные создания. Многогранные, расколотые, их характеры даже трудно описать. Мы все обладаем различными возможностями, присущими только нам чертами, которые по каким-то причинам никогда не анализируем. Общество, наш выбор и, я бы сказала, откровенная трусость удерживают нас оттого, чтобы полнокровно прожить свои жизни. Шарлотта Уилмонт и Лотти Таунсенд – это разные стороны вашей личности. Вы не говорите и не делаете ничего, что не соответствует вам самой.
– Но я ничего этого не помню. – Шарлотта обвела руками лежавший перед ними пейзаж. – Я никогда не была замужем. – Она помолчала немного, а потом, понизив голос, спросила: – Не была, ведь это так?
– Не были, – кивнула Куинс. – Финелла придумала басню о вашем романе на борту корабля с одним из офицеров адмирала Нельсона, когда вы оба были в Италии. История гласит, что он умер в Каире, и вы безмерно горевали по нему. Трагическая история, но его имя создало атмосферу уважения к вашему положению.
– Я была в Италии?
– О да, – усмехнувшись, кивнула старуха. – Во время перемирия Финелла повезла вас в Париж, а потом в Италию. Чтобы перед началом своей карьеры вы приобрели некий лоск. С ее стороны это был замечательный поступок. И только взгляните на себя, до чего вы хороши!
– Но не только я – все стало другим. – Глубоко вздохнув, Шарлотта покачала головой. – Вот кузина Финелла...
– Просто потрясающая, хотите вы сказать?
Не найдя, что ответить, Шарлотта сжала пальцами виски. Кузина Финелла потрясающая? В этом заявлении было столько нелепости, что она не знала, с чего начать возражения, но Куинс, очевидно, не замечала ее растерянности и продолжала свою болтовню.
– Конечно, понадобилось кое-что специально подстроить, чтобы исполнить ваше желание. Большинство вещей – самых важных – осталось тем же самым, – успокоила она Шарлотту. – Но время подобно саду: его то морозит зима, то нежно ласкает весна, и никогда не знаешь, что пустит корни и зацветет. Вот и вы должны понять, что нельзя сделать чью-либо жизнь абсолютно гладкой, и поэтому Финелле пришлось немного измениться.
– Немного? Что за бред! Бы перевернули ее с ног на голову. Превратили меня в...
– ...в женщину, которую любит мужчина. Разве не это было вашим желанием? Быть женщиной, которую он любит. – Взяв букетик анютиных глазок, Куинс сунула его Шарлотте в руки. – И желанной не только для лорда Трента, должна я заметить. У вас куча поклонников. С этим я немного переборщила. – Она мечтательно вздохнула. – Нет, правда, не нужно меня благодарить.
