Данверс был одним из лучших его капитанов и, как обнаружилось, чрезвычайно интеллигентным офицером. Информация, которую ему удалось собрать за последний год, не раз помогала британцам, и все же он не сумел найти то, что было совершенно необходимо обнаружить.
Отыскать предателя в их рядах.
Когда Колин перелез через стену, случилось то, чего Нельсон опасался больше всего, но надеялся избежать.
Из-за статуи выступила другая фигура и, крадучись, последовала за Данверсом. Но человек не был столь же опытен и хитер, как Данверс, потому что прошел достаточно близко от садового факела, так что Нельсон разглядел цвет его мундира.
На преследователе была английская морская форма.
Значит, все было правдой. Его предает кто-то из своих. Это причинило ему большую боль, чем потеря руки при Санта-Крусе.
Предает, но кто? В порту стояло пять английских кораблей, и такую форму в Неаполе могли носить около пятидесяти офицеров.
Скоро за проклятым шпионом захлопнется мышеловка.
Плохо, что он должен был использовать Данверса, чтобы вывести на чистую воду этого негодяя-предателя и его французских друзей.
Оставалось лишь надеяться, что Колин достаточно хитер и изворотлив, чтобы обмануть врагов, которых теперь насторожат его действия и которые, вероятно, получат полный отчет о последних приказах самого Нельсона.
А если Колин не будет достаточно умен… Нельсон не хотел думать об этом. Не сказав Данверсу, что о его секретной миссии стало известно врагам, Нельсон буквально скормил его акулам.
Это было нелегкое решение, но при том, что французы, словно голодные волки, продвигались вниз по итальянскому «сапогу», оно было необходимым.
Леди Гамильтон продолжала нетерпеливо стучать в дверь.
— Милорд, с вами все в порядке? Если вы сейчас же не откроете, я немедленно пошлю за вашим слугой и доктором.
Нельсон покачал головой, поборов желание вернуть Данверса, просигналить «Сибарису» приказ подойти к берегу и положить конец всей этой шараде.
Но он не мог так поступить. Шла война, и он должен был обнаружить, кто из его офицеров продает секреты французам.
Сейчас капитан Данверс был самым большим секретом Нельсона… и его лучшим оружием.
— Я прикажу принести ключ, если вы не откроете дверь, — сердито произнесла леди Гамильтон.
Нельсон улыбнулся деревенскому акценту в ее речи, который проявлялся, когда Эмма была раздражена или взволнована. Он пошел к двери, прихрамывая от ноющей раны в ноге, и распахнул дверь.
— С кем это вы закрылись? — требовательно спросила леди Гамильтон, вплывая в комнату и оглядывая все вокруг в поисках соперницы.
— Я был один, — ответил он.
— Вы очаровательный человек, Горацио, — сказала она, — но плохой обманщик.
— Если я скажу, что это было государственное дело, вы больше не будете задавать вопросы?
Леди погладила его по щеке своей изящной ручкой.
— Нет. Вы слишком много работаете, любовь моя. Вы должны отдыхать, чтобы набраться сил.
— Требуется еще столько сделать для Англии.
— Англия переживет эту ночь без вашей опеки, — прошептала она, шагнув в его распахнутые объятия. — Особенно когда вы можете столько сделать для меня.
Нельсону были приятны ее забота и любовь. Это была его Эмма, его дорогая девочка. Она давала ему столь необходимую передышку от тяжелых обязанностей и ответственности, грузом лежавших у него на сердце.
Как и лорд Данверс.
— Спускайтесь вниз и развлекитесь вместе с нами, — сказала она, немного отодвигаясь и улыбаясь ему. — Эти секретные встречи отнимают у вас слишком много сил.
— Почему вы считаете, что у меня была секретная встреча?
Она оглядела комнату.
— Ваше кресло повернуто вон к тому, — пояснила она, указывая на другое кресло в комнате. — А если бы вы работали над бумагами, как вы сказали, с вами был бы ваш помощник мистер Тайсон. Кроме того, вы потребовали, чтобы вас оставили одного и не беспокоили. Отсюда я заключаю, что у вас прошла личная встреча. — Она внимательно оглядела его. — И она была грустной, потому что вы выглядите так, словно отправили кого-то на эшафот.
— Или на виселицу.
— О, это ужасно. Вы себя слишком сурово судите.
— Ничего подобного, миледи, — произнес он, следуя за ней к гостям.
«Я сделал нечто гораздо худшее, — подумал он. — Я послал друга на смерть от руки предателя».
Деревушка Волтурно, Италия
Две недели спустя
Сжимая ветхие простыни, Джорджи извивалась и металась во сне. В отдалении кто-то спорил, слова были неразборчивы, но голоса очень знакомы.
Она изменила положение, пытаясь разобрать, о чем они говорили.
«Я ухожу, Бриджит. Я должен сделать это. Я обещал ей, что буду там сегодня ночью. Если меня там не окажется…»
«Папа, нет!» — пыталась закричать Джорджи. Ее ноги бились о спинку гостиничной кровати, словно она крутила педали, пытаясь нагнать удаляющуюся фигуру, затерянную во мгле ее ночного кошмара, быстро пожираемую языками пламени.
Прозвучавший где-то в темноте пистолетный выстрел разбудил Джорджи. Постельное белье было мокрым от пота, а руки так крепко сжимали простыню, что костяшки пальцев побелели.
— Джорджи? — окликнула ее Кит, выбираясь из своей кровати на другом конце просторной комнаты. — Мне показалось, я услышала…
Еще несколько выстрелов разрешили сомнения сестры.
Джорджи резко села. Значит, услышанный ею выстрел не был частью ее кошмара.
Французы. Слухи о том, что они подходят, больше не были пустыми сплетнями.
— Одевайся, — приказала она сестре. — Мы должны уходить. Немедленно.
Она осторожно приблизилась к балкону, не решаясь выйти на него, но приоткрыла дверь настолько, чтобы можно было выглянуть на улицу.
Безлунная дождливая ночь не позволяла разглядеть ничего вокруг, хотя вдали за гостиницей Джорджи заметила красный колеблющийся свет двигающихся по улицам факелов и высокое пламя огня, поглощающего все, что могли поджечь французы.
Опасность приближалась с каждым мгновением.
Черт бы их побрал, подумала она. Хуже того, французы шли с юга, лишая их последней надежды вернуться по побережью к Неаполю.
Что говорила всегда миссис Тафт? Из огня да в полымя…
Сюда они сбежали из Англии вслед за тем, как врач лорда Харриса обнаружил, что она не была девственницей, и дядя Финеас решил выдать замуж вместо нее Кит. А теперь они, по всей вероятности, окажутся во власти французов.
Ну уж лучше они, чем дядя Финеас и лорд Данверс, ехидно подумала Джорджи. Если бы Италия могла остаться тем раем, который они тут нашли…
