Что бы там ни случилось, лишь крайняя нужда могла вытащить мистера Пимма из его комфортабельной конторы в полевые условия.
— Почему такая срочность? — поинтересовался он.
— Из-за этого, — сказал Пимм, втаскивая Колина в свое тесное жилище и закрывая за ними дверь. Мужчина держал в руках пачку писем. Когда Колин потянулся к ним, Пимм спрятал их за спину. — Не беспокойтесь понапрасну, сэр. Они зашифрованы.
— Вы знаете, о чем в них говорится?
— Нет. Не совсем, — покачал головой Пимм. — Вот почему я прежде всего должен попасть к Нельсону, а затем — немедленно в Лондон. — Он аккуратно сунул письма в свою куртку. — Лорд Саттон сможет подтвердить мои подозрения.
Колин припомнил, как отец восхищался искусством лорда Саттона разгадывать шифрованные послания независимо от языка и прочих трудностей. Хотя даже упоминание знаменитого лингвиста из министерства иностранных дел не объясняло подозрений Пимма.
— Если вы не знаете, что в них, почему же решили, что они так чертовски важны? — поинтересовался он.
Пимм сдвинул мохнатые брови и скрестил на груди руки. Очевидно, он не привык оправдываться. Колин выждал, пока тот заговорит. — Если хотите знать, агент, который доставил эти бумаги, намекнул на их содержание, прежде чем с ним произошел несчастный случай.
Колин знал достаточно о репутации Пимма, чтобы понимать, что с курьером не могло произойти счастливого случая. Но скорее всего он был очень красноречивым.
— И что же сказал этот человек, прежде чем с ним произошел несчастный случай?
— Что мы слишком поздно остановили его. Он уже завершил свою миссию и возвращался в Париж. — Пимм покачал головой. — Вот почему мы должны попасть к Нельсону.
Колин почувствовал себя так, словно имел дело со своим кузеном — мастером недомолвок.
— А почему Нельсон? — снова спросил он со все возрастающим недоумением.
— Потому что эти документы поступили от Мандевилла. — Пимм буквально выплюнул это имя.
— А Мандевилл?..
— Вы не знаете? — Глаза Пимма расширились от удивления. — Неужели ваш отец никогда не упоминал о нем?
Колин отрицательно покачал головой.
— Друг мой, он — французский агент, который многие годы работал в Англии. Сведения о нем уходят во времена королевы Анны.
— Невозможно. Ведь это почти сто лет назад, — засомневался Колин. — Это не может быть один и тот же человек.
Пимм пожал плечами:
— Возможно, нет. И все же Мандевилла не сравнишь ни с каким другим агентом. Некоторые говорят, что он — дух. Вот он здесь — и через минуту уже исчез. Однажды я почти поймал его. Но опоздал. Остались лишь мои лучшие агенты, мертвые. Убитые. С тех пор я преследую его. — Голос Пимма стал таким неживым, наполненным столь свирепыми намерениями, что у Колина холод пробежал по позвоночнику. — И когда я найду его, он заплатит за все.
— А что общего между этим Мандевиллом и Нельсоном?
— Человек, от которого я получил эти документы, хвастался, что приказы Мандевилла — точные и недвусмысленные. — Пимм умолк на мгновение. —
Сделать так, чтобы Нельсон больше не беспокоил французов.
У Колина пересохло во рту.
— Французы намереваются убить Нельсона?
Мрачное лицо Пимма стало еще напряженнее, когда он кивнул.
— Да. Полагаю, что документы подтверждают именно это.
— Почему французы рискуют, сообщая о своих планах в документах, которые каждый может прочесть?
— Новый режим, — усмехнулся Пимм. — Очевидно, Мандевиллу не платили в последние годы, и он хотел получить их задание в письменном виде. — Рот Пимма сложился в бледное подобие улыбки. — То, что никто не доверяет друг другу, значительно облегчает мою работу.
Мысли Колина были по-прежнему сосредоточены на Нельсоне.
— Когда? Как? Кого они намерены подослать? — Сейчас уже невозможно предупредить Нельсона — он уехал еще неделю назад и упомянул, что, возможно, отправится с четой Гамильтонов по суше, а не морем. У Колина не было ни малейшего представления, откуда начать разыскивать Нельсона. — Но я должен предупредить его, — пробормотал бравый капитан. Он взглянул на Пимма, и горячая решимость согрела его оледеневшее сердце. — Я должен знать, как это планируется сделать.
Собеседник покачал головой:
— Зная Мандевилла и его методы, что ж, возможно, у него уже есть нужный человек. Кто-то близкий к Нельсону и желающий предать его.
Колин сверкнул глазами:
— Вы подразумеваете…
— Да, человек, которого вы пытаетесь разоблачить.
— Откуда вам известно… — Колин вовремя остановился. — Не важно. Мой отец всегда говорил, что можно даже узнать, какого цвета кальсоны король носит каждый день.
Пимм дернул плечом, словно подобная проницательность была просто детской забавой.
— И вам тоже свойственно пристрастие вашего отца ввязываться в ситуации, к которым вы плохо подготовлены и против которых недостаточно вооружены. Если за этим стоит Мандевилл, я посоветовал бы вам предоставить дело мне.
— Нет, — отрезал Колин. — Мне кажется, вам не помешала бы помощь, если вы так долго ловите одного человека. — Он скрестил руки на груди.
— Вы теперь вряд ли способны помочь мне, — заявил Пимм. — Им, очевидно, все известно о вас.
— Итак, вы заметили, что сегодняшняя ночь была похожа на мышеловку?
— Меня очень утешает, что вы подозреваете очевидное! — воскликнул тот с негодованием. — Думаю, Нельсон сошел с ума, посылая вас, — это при его-то проницательности. Хотя вы еще можете пригодиться.
Колин предпочел не обращать внимания на выпады собеседника. В конце концов, Пимм, как считал его отец, был величайшим из когда-либо живших шпионов.
— Когда я смогу схватить этого подонка за горло, им не понадобится палач. А пока я поднимусь наверх и немедленно изменю курс.
Пимм снова остановил его.
— Вам не приходило в голову, капитан, что на этом корабле может находиться агент Мандевилла?
— На «Сибарисе»? — Колин засмеялся. — Я сам отбирал каждого человека на борту. Я доверяю им свою жизнь и не колеблясь доверю благополучие Нельсона.
— Я не говорю об экипаже, я имел в виду ваших пассажиров.
— У меня нет пассажиров на борту. Во всяком случае, не было до сегодняшней ночи, когда мы подобрали вас. Вас и… — Колин неожиданно умолк, та как все его прежние догадки и вопросы сложились в не мыслимый ответ. Джорджи.
— Вы меня поняли. — Пимм отпустил его руку.
— Невозможно. Агент Мандевилла — женщина? Этого не может быть.
Только не Джорджи. Это не может быть она. Неожиданно и не только от промокшей насквозь одежды Коли-на бросило в дрожь.
