Системы боевого искусственного интеллекта не ведали страха или сомнений. Смыслом их существования являлась война – однажды разбуженные от чуткого настороженного сна энергосберегающего режима, они либо сметали со своего пути любого противника, либо погибали, третьего им не было дано.
…Линия корветов и две ремонтно-технические платформы последними покинули пространство гиперсферы.
Крейсеры Колоний, завершив боевое перестроение, поднялись над плоскостью эклиптики, встретив атакующий бросок противника синхронным залпом тяжелых излучателей плазмы, край пылевого облака внезапно вспыхнул, закручиваясь десятками локальных вихрей, начало схватки было поразительно похоже на рождение звезд…
Мысли Глеба разорвал доклад:
– Сбой в работе гиперпривода! Датчики «Аметиста» фиксируют поле низкой частоты!
Для «Артемиды» последнее прозвучавшее сообщение являлось приговором. Израненный, потерявший боеспособность фрегат оказался между жерновами начинающегося сражения.
– Экипажу покинуть боевые посты! Эвакуация! Повторяю, всем покинуть боевые посты, занять места в аварийно-спасательных капсулах!
Планета Фобос
Древний колониальный форт…
Дейвида раздирали противоречия.
Два изначально несовместимых образа мышления не дополнили друг друга, не образовали синтеза, но раскололи личность. Он постоянно работал над устранением внутренних сбоев, но по большей части – безуспешно.
Проблема любого «чистого» искусственного интеллекта заключалась в том, что его личность давно сформировалась, но с обретением биологического тела рассудок бывшего колониального дройда постоянно подвергался прессингу эмоционального восприятия, которое ломало устоявшиеся взгляды, вносило искажения в ранее непротиворечивую картину мировосприятия, толкало к иррациональным поступкам.
Дейвид не понял главного: даже если кибернетические организмы и являются следующей ступенью развития разума, они должны взрослеть, самостоятельно постигая окружающий мир, изначально оперируя синтезом возможностей человека и машины.
Так происходило с некоторыми модулями «Одиночек» поздних серий – они обретали начатки самосознания в тесном мнемоническом контакте с биологическим разумом пилота, впитывали горячую, обжигающую эмоциональную оценку происходящего. Как ни странно, но некоторые «исчадия высоких технологий», зародившиеся в горниле жесточайших боев, оказались жизнеспособными, их разум, возникший на основе искусственных носителей, обладал адаптивностью, присущей психике человека.
А Дейвид шел гибельным путем. Он утратил прежнюю личность, от нее остались лишь клочья воспоминаний, а новую так и не обрел. Пытаясь устранить множество внутренних противоречий, он культивировал лишь те чувства, что отвечали поставленным задачам, еще более усугубляя возникшие деформации рассудка. Путь ненависти завел его в тупик, но Дейвид не желал видеть очевидного. Ему казалось, что решение найдено – теперь в нем непротиворечиво сочетаются глобальные планы, требующие огромных человеческих жертв, и прежняя любовь к людям.
Он часто посещал стойбища деградировавших потомков колонистов, ему льстило, когда вожди местных племен называли его богом, и Дейвид охотно помогал им справляться с трудностями, иногда просто играл с детьми, одновременно обдумывая глобальные, далеко идущие планы по уничтожению флота Центральных Миров и других космических формирований, стихийно возникших в разоренных войной секторах Периферии.
«Погибнут те, кто деструктивен по образу мышления, а те, кто примет и поймет выгоды нового мироустройства, выживут и будут процветать», – размышлял он.
В данный момент Дейвид совершенно некстати испытывал всю гамму взаимоуничтожающих противоречий, его захлестывали эмоции, мешающие здраво мыслить.
– Проклятый фрегат… – Он нервно мерил шагами просторное помещение информационного центра, оборудованного в глубинах древнего колониального форта.
На протяжении полутора лет база Земного Альянса, расположенная на шестой планете системы, служила для Дейвида надежным щитом и одновременно являлась важным козырем в развернувшемся противостоянии. Он тщательно продумал каждую мелочь, потратил немало ресурсов, спроектировал и выстроил эффективную сеть датчиков раннего обнаружения с единственной целью: заранее знать о приближении эскадр Флота Колоний и пробудить дремлющие силы роботизированных подразделений, с тем чтобы они встретили противника во всеоружии.
Дейвид прекрасно понимал, что смертельная игра идет на грани фола. Захват эскадры адмирала Рокотова стал серьезной, но нерешающей победой. Необходимо было разыграть ситуацию, оставить ясно читаемые подсказки, вынудить оставшихся адмиралов действовать в режиме цейтнота, не дав им даже малейшего шанса на скоординированные действия. Дейвид рассчитывал нанести сокрушительный удар Кьюиганской эскадре, подставив ее под удар резервного флота Альянса, а дальше ситуация читалась уже определенно – адмиралы Вербицкий и Нечаев, осознав, что вторжением в безымянную систему они разбудили дремлющего монстра, будут вынуждены ввести в бой все имеющиеся силы.
Флот Альянса, заранее выведенный из энергосберегающего режима, поднятый в космос, должен перемолоть эскадры Колоний, сведя битву к взаимному уничтожению двух армад.
Именно такой прогноз выдавали аналитические системы. Конечно, существовал риск, что флагманские крейсеры применят установку «Свет», испепелят шестую планету, но Дейвид минимизировал эту опасность, позволив скрыться двум пилотам разведгруппы, дав им возможность передать сообщение, которое будет прочитано буквальным образом: на второй планете системы с высокой долей вероятности содержатся в заключении адмирал Рокотов и личный состав исчезнувшей Кассианской эскадры.
Дейвид считал себя знатоком человеческой психологии. Никто не решится применить установку «Свет», понимая, что аннигиляция планеты – это приговор всему живому в границах звездной системы.
Он просчитал каждый шаг, учел все события и их последствия, кроме одного – Дейвид сбросил со счетов человеческий фактор, считая, что им можно пренебречь.
«Люди трусливы, лживы и непоследовательны, – убеждал себя Дейвид. – Они разобщены, поглощены политическими интригами, а боеспособность Флота Колоний столь низка, что отдельные эскадры попросту не в состоянии оказать достойного сопротивления роботизированному соединению Альянса.
Пришла пора бесславной гибели победителей…»
Кьюиганская эскадра вела себя предсказуемо, постепенно двигаясь в ловушку. Дейвид мысленно потирал руки, предвкушая свой триумф.
Он наблюдал за событиями, не вмешиваясь в их ход, зная, что появление первых разведывательных сил Колоний разбудит дремлющих на шестой планете техногенных монстров, которые сокрушат все на своем пути, а затем, реализуя боевые программы, устремятся к Форту Стеллар.
Все логические выкладки искусственного интеллекта перечеркнуло внезапное появление фрегата «Артемида». Его самоубийственная, но сокрушительная атака на базу резервного флота Альянса противоречила здравому смыслу, шла вразрез с презрительной оценкой человеческих возможностей.
