Ох, как не хотелось этого Эрику! Еще раз пришел лекарь, но только главой покачал и отошел. Не оставалось ничего другого, как молиться всем добрым богам и ждать. И Эрик терпеливо ухаживал за слугой, помышляя о том, что, видать, придется ему вскоре копать могилу в чужой земле для спутника детских лет.
Об этом думал Эрик ночами и маялся, не умея развеять эти мысли и уснуть. И как-то в звездную душную ночь не то приснилось ему во сне, не то наяву привиделось, как свистят над головой печенежские стрелы и наваливается сверху тяжелое тело верного слуги, а перед глазами, на неловко завернутой руке, звездочка перстня-оберега, и звездочка эта вспыхивает кроваво...
Отец говорил Эрику, что перстень этот оберегает хозяина от любой опасности. Сколько Эрик помнил себя, отец всегда носил перстень и никогда не снимал с руки, ни на минуту не расставался, словно кольцо бесценным было.
Незадолго до смерти отец остался с Эриком с глазу на глаз и вновь повторил – сил не пожалел! – сказку о перстне. А потом не без труда снял его с руки и протянул сыну.
– Что ты, отец, зачем? – отшатнулся Эрик.
– Чувствую я, что недолго мне осталось ходить по этой земле, – сказал отец, и тень грусти промелькнула в его глазах. – Хочу, чтобы перстень достался тебе.
– Уныние владеет тобой, отец. Забудь эти мрачные мысли. Ты еще крепок...
– Сын мой, я прошу тебя взять этот перстень. Многие вещи теряются, а мне бы хотелось, чтобы ты не расставался с этим оберегом. Ты добрый сын и будешь славным воином. К тому же ты теперь служишь князю, а это дело трудное – всяко может случиться. Поверь мне, перстень защитит тебя. Меня он спас от многих бед и несчастий. Если это не чудо, то что же? Так что носи перстень не снимая, храни его, как самую ценную в мире вещь. Когда-нибудь ты передашь его своему сыну.
Эрик нехотя взял перстень и надел на средний палец правой руки, так, как всегда носил его отец, и показалось ему, что содрогнулась земля, и новая, горячая и жгучая кровь заструилась по его жилам. Однако это продолжалось какое-то мгновение и закончилось так же внезапно, как и началось. «Примерещилось», – решил Эрик, но перстня снимать не стал и носил его всегда, выполняя отцовский завет. Не очень-то верилось Эрику в тайное могущество оберега.
Вскоре скончался отец, и к Эрику пришла удача. Приблизил его к себе великий князь Владимир, обзавелся он своими хоромами и зажил в достатке. Сестра его завидной невестой стала, и с завистью начали посматривать на Эрика его приятели, простые гридни. Никто из них и помыслить не смел о такой удаче, какая пришла к собрату.
Так и пришлось Эрику поверить в силу своего оберега. А чудесное спасение от печенежских стрел стало для него еще одним доказательством чудесных свойств перстня. Правда, осталась в сердце горькая досада – неужто не мог могучий оберег и Плишку спасти от опасности? Или только ему, Эрику, благоволили неведомые силы? Как бы там ни было, а Эрик чуял за собой вину, словно нечестный спор заключил и выиграл и пойман не был.
Лежит теперь бедный Плишка, готовится испустить дух. А он, Эрик, живой и здоровый, ничем не может ему помочь. Как быть, что делать?
Такие мрачные мысли одолевали Эрика в то время, когда караван подплывал к острову Эферия. Этот остров должен был стать последним местом передышки перед выходом в открытое море.
Мало людей жило на острове. Да и не был приспособлен для житья: только купцы останавливались на нем, чтобы привести в порядок лодьи, поменять снасти на те, что пригодны в морском путешествии, и продолжали путь.
Однако некоторые находчивые люди все же обосновались на острове, справедливо рассудив, что из его месторасположения можно извлечь выгоду немалую. Нужны будут мореплавателям съестные припасы в дорогу, нужны будут и снасти, взамен попорченных на Днепровских порогах. И все это с немалой выгодой можно продать, и торговаться никто не станет – себе дороже обойдется. Без денег-то в море немудрено обойтись, а как без пищи да без пресной воды обойдешься? То-то.
Купцы, конечно, были народом предусмотрительным и старались заранее запастись в дорогу всем необходимым. Но в пути случалось всякое: на караван нападали печенеги, лодьи переворачивались на порогах, так или иначе перед выходом в море почти всегда обнаруживалось, что нет чего-то необходимого, и купцы платили втридорога, покупая нужные вещи на острове.
Как местным жителям удавалось противостоять печенежским набегам? Про то было неведомо. Поговаривали злые языки, что издревле платили они печенегам немалую дань, чтоб те оставляли их в покое. Быть может. Ведь и печенеги понимали, что намного выгоднее получать постоянную прибыль, чем разграбить поселение один раз до основанья.
Когда лодьи причалили к берегу, солнце клонилось к закату. Вечер был теплый, в воздухе уже чувствовалось соленое дыхание близкого моря. Как только лодьи вытащили на берег, их сразу же окружили несколько местных отроков и начали наперебой выспрашивать у молчаливых от усталости путешественников, откуда и куда следует караван и нет ли в чем надобности.
Прибывшие пока только досадливо отмахивались: некуда им было торопиться. Три дня решено было провести на острове – будет еще время поговорить с местными жителями и приобрести все необходимое.
Люди неторопливо располагались на берегу, разводили костры. Откуда-то уже вкусно запахло ухой и жаренным на углях мясом. Путники принялись за вечернюю трапезу, не обращая более внимания на любопытных отроков.
Только Эрик, вынесший на берег безропотного Плишку, вдруг подошел к ребятишкам.
– У вас здесь лекарь есть? – неожиданно громко спросил он, обращаясь к самому старшему из мальчуганов.
– Кто? – не понял белоголовый парнишка и опасливо попятился назад.
– Лекарь... – повторил Эрик уже не так громко.
Мальчуган продолжал непонимающе таращиться на Эрика.
– Ну, вот когда у вас поранится кто или заболеет, вы к кому идете? – снова спросил Эрик, еще тише.
– К бабке-веде, к кому ж еще? – наконец сообразил паренек.
– Ну вот и ладно, – облегченно вздохнул Эрик, начавший уж было думать, что на острове не водится вообще никого, кто понимал бы врачевание. – А теперь сказывай, как отыскать эту вашу бабку, – снова обратился он к мальчишке.
– Никак у вас приболел кто? – оживленно поинтересовался тот.
– Раненый у нас, – коротко ответил Эрик, мотнув головой в сторону куста, возле которого неподвижно, как бездыханный, лежал Плишка.
Отрок метнул быстрый взгляд в его сторону, что-то смекнул и снова уставился на Эрика хитрыми глазенками.
– А что мне за это будет? – спросил он, хитро прищурившись.
Эрик остолбенел. Это ж надо – с младых ногтей мздоимством заниматься!
– Что будет, говоришь? – переспросил он таким голосом, что мальчишка отпрянул и, по всей видимости, приготовился бежать. – А вот голову я тебе оторву! То и будет! – загромыхал Эрик, и не успел мальчишка припустить во всю прыть под защиту родительского крова, как тяжелая рука Эрика опустилась ему на плечо.
