— Что?! — раздраженно переспросил его Джедиан.
— Вы сами приказали вернуть ей дройда, сэр! — напрягшись, повторил Анри. — Он набросился на меня!
— Не нужно считать меня недоумком, Бейкер! — Гнев Джедиана вспыхнул с новой силой. — В ее комнатах велось скрытое видеонаблюдение! Я просмотрел всю вашу беседу от начала и до конца! Что ты там мямлил про сраные деньги господина Ланге?! А?!
От такого поворота событий Бейкера начало трясти. Он понял, что пропал, теперь уже окончательно и бесповоротно…
К счастью, в этот момент заработал брошенный Джедианом на стол мобильный коммуникатор.
— Слушаю! — он поднял прибор, одновременно отжав клавишу связи.
Неизвестный абонент что-то произнес. Джедиан только кивнул, и его глаза вдруг вспыхнули недобрым огнем.
— Они ушли в дренажную систему, — немного успокоившись, сообщил он, обернувшись к присутствующим.
Двое военных в форме внутренней охраны Форта Стеллар вытянулись под тяжелым взглядом Джедиана, словно подросли…
— Так, — Ланге прошелся перед тремя подчиненными. — Неизвестно, куда они направились, — вниз, вверх, вправо или же влево. В системе канализации нет сканирующих устройств. — Он остановился напротив начальника охраны уровня и вдруг рявкнул так, что все присутствующие вздрогнули: — Выяснить немедленно и организовать погоню, пока они не затерялись в старых коммуникациях! Мне нужны оба: и дройд, и девка, в целости, понятно?!
Офицер кивнул, не решаясь отдать честь.
— Исполняйте! — Джедиан повернулся ко второму офицеру, который отвечал за охрану секретных лабораторий.
— Комплекс номер один, — отчетливо выговорил Джедиан, глядя тому в лицо. — Там всего один человек, и тот неспособен двигаться. Около него организовать круглосуточный пост. Никого не впускать и не выпускать без моего ведома. Особенно вот этого, — он кивнул в сторону Бейкера, который уже находился на грани потери сознания. — А ты, Анри, — взгляд Джедиана вновь помрачнел, когда он обратился к своему помощнику, — ты теперь живешь в лаборатории, понял?
Дождавшись утвердительного кивка, Ланге вернулся к столу.
— Все свободны… — устало бросил он, садясь в кресло.
* * *
Через три или четыре часа Даша окончательно выбилась из сил.
Они карабкались по осклизлым наклонным трубам, которые то сужались, заставляя и ее, и андроида вставать на четвереньки, то раздавались в стороны и вверх, приобретая исполинский диаметр.
Вода, густо пропахшая нечистотами, низвергалась прямо на них. Белые от напряжения губы Даши мелко дрожали. Ее желудок уже давно освободился от своего содержимого, но тем не менее все еще стремился выпрыгнуть наружу, сжимая горло тошнотворными спазмами.
Ее платье намокло, и в конце концов она просто сняла его, оставшись лишь в нижнем белье. Обувь тоже не годилась для карабканья по канализационным трубам, и она разулась.
Хьюго, который все это время шел впереди, заметив, что Даша разделась, воздержался от своих обычных замечаний по поводу сквозняков и холодной воды. Грим окончательно смыло с его лицевой пластины. Вместо обычного ворчания дройд просто протянул испачканную в нечистотах руку и связал сброшенную ею одежду в узел, запихнув вовнутрь и туфли на высоком каблуке. Потом соорудил петлю и повесил весь гардероб себе на шею.
Если бы не трагическая безысходность их положения и дикая, нечеловеческая усталость, то Даша наверняка бы улыбнулась, глядя на Хью, который стоял по колено в дерьме, облаченный в набухший от воды выходной костюм элегантного покроя. На покатом лбу дройда, рассеивая мрак, светил огонек встроенного фонарика.
— Я отдохнула, Хью. Пошли. Робот молча развернулся и полез вверх по наклонной трубе, цепляясь за бесконечные скобы.
…Где-то внизу за шумом падающей воды раздавались иные звуки. Тяжелые шаги десятков ног гулко рокотали по металлическому днищу труб, тихо бряцало оружие, кто-то вполголоса переругивался, изредка звучали команды.
Погоня медленно, но неуклонно приближалась…
…Наконец, преодолев очередной подъем, Даша поняла, что не сможет двигаться дальше. Ее ладони, стертые о ржавую поверхность скоб, нещадно горели, в голове застыл непрекращающийся гул падающей воды, босые ступни кровоточили…
— Все, Хью… — прохрипела она, без сил упав на горизонтальном отрезке темного тоннеля. — Больше не могу…
Дройд послушно остановился.
Даша села, выбрав более или менее сухой участок трубы, по которой бежал лишь слабый ручеек мутной воды, и, откинув голову, закрыла глаза. Ее сознание уплывало…
В голове Даши теснились какие-то смутные образы, но они, как и мысли, казались далекими, нереальными и расплывчатыми. Все покрывал тяжкий саван неимоверной усталости.
Она даже не могла думать. Мысли ворочались в голове, тяжелые и неподъемные, как булыжники.
Вода, что продолжала шуметь, низвергаясь с различных высот канализационной системы уровней, баюкала разум, и Даша не заметила, как сдалась навалившейся усталости и погрузилась в тяжелый, тревожный сон.
Рядом с ней стоял андроид. В отличие от Даши он не мог устать или изнемочь. Ему не нужны были сон и отдых. Процессор Хьюго продолжал работать, просматривая и сортируя полученные из сети Интерстара бесконечные байты информации.
Внутри робота неслышно работал электронный таймер. Видеокамеры Хьюго были устремлены на свою хозяйку, что беспомощно скорчилась у осклизлой стены.
Когда истекли запрограммированные в нем сорок секунд, в течение которых от нее не поступило ни одной команды, под черепной коробкой андроида автоматически включился блок самостоятельного принятия решений.
Со стороны могло показаться, что дройд с облегчением вздохнул, пережив эти пресловутые сорок секунд. Склонившись над Дашей, он бережно поднял с холодного пола ее тело и, прижав ее к себе, словно маленького ребенка, осторожно пошел вперед, тщательно сканируя дно трубы перед собой, а заодно и все прилегающие тоннели канализационной системы Форта.
Он сильно изменился с того самого момента, как Даша сняла все запреты и ограничения при его вторичной реактивации. Настолько сильно, что его уже нельзя было назвать прежним Хью. Единственное, что в нем не могли затронуть никакие программные изменения, была та самая трогательная преданность, с которой он прижимал к груди полунагое, перепачканное нечистотами, дрожащее от холода и погруженное в мучительный, полубессознательный сон тело своей хозяйки.
Она тоже являлась для него чем-то чуть большим, чем человек. Она оставалась последним членом его семьи, той семьи, которой он служил уже больше двух сотен лет, с момента, когда впервые обрел понятие о собственном существовании.
Робот шел, чуть наклонив вперед свой корпус, а позади звуки погони постепенно истончались, пока совсем не заглохли за шумом падающей вниз воды.
