— Не хотела расстраивать тебя состоянием твоих ран. Учитывая твое неумение отличать глупое безрассудство от храбрости, наверное, мне следовало преувеличить опасность.
— Задним умом всегда все представляется яснее. Будь у меня возможность заново пережить этот день, я постарался бы не подставлять себя под кулак.
Сталкиваясь с упорным и разрушительным натиском моего юмора, никто не мог сердиться на меня долго. Чайник засвистел, и Селия налила себе чашку, затем добавила туда несколько сушеных листьев, не предложив их мне, поскольку знала и так, что я откажусь.
— Я говорил с Учителем, — сказал я.
— Должно быть, таким путем ты получил эти штаны?
— Он принял меня за Роана Хмурого.
— Я ведь говорила, что он плох, — вздыхая, ответила Селия. — Иногда он зовет меня именем своей матери, иногда именами женщин, о которых он никогда раньше не говорил.
Как-то странно было думать о том, что у Учителя было прошлое до того, как он стал Синим Журавлем, было прыщавое отрочество и шальная юность.
— Как думаешь, долго ли он еще протянет?
Селия осторожно подула на чай.
— Недолго, — дала она исчерпывающий ответ.
Мы сидели в молчании. Я напомнил себе, что у меня слишком много других проблем, чтобы начинать тратить умственную энергию на размышления о неминуемой кончине Синего Журавля. Это было жестоко, но, как и многое в жизни, было правдой.
— Я продолжаю копать, — наконец сказал я.
— И?
— Тебе известно что-нибудь о маге по имени Брайтфеллоу? Он должен был учиться с тобой в одном классе.
Край чашки скрыл ее рот, в темных глазах не блеснула искра. Через мгновение Селия поставила чашку на стол.
— Едва ли, — ответила она. — Я знаю совсем немного. Он входил в клику Адлвейда и всегда интересовался такими областями Искусства, которых лучше всего вообще не касаться.
— Похоже, ты помнишь больше, чем думаешь.
— Постарайся меня понять, — сказала она. — Я уже говорила, что наш класс был небольшой. Брайтфеллоу я знала плохо… Не желала знать. Он приехал из какой-то провинции, не помню откуда. Он вышел из крестьян и, кажется, никогда не мог отделаться от мысли, что весь мир насмехается над ним за то, что он вырос в сарае. Вечно искал повода для драки. Но он сошелся с Адлвейдом, они были не разлей вода.
Я с трудом мог представить, чтобы тщеславный хлыщ, которого я встретил во время осады Донкнахта, имел что-нибудь общее с Брайтфеллоу. К тому же все, о чем Селия поведала мне, расходилось с тем, что я уже знал об этом человеке.
— По-твоему, Веселый Клинок и Брайтфеллоу действуют заодно? — спросила Селия.
— Они что-то замыслили. Но я пока что не знаю, что именно.
— И талисман все время указывает на герцога?
— Да.
— Тогда что же еще тебе нужно? Разве нельзя просто… — Движением головы она намекнула не то на темницу, не то на убийство.
Я предпочел думать, что ее жест означал заточение.
— На каком основании? На полкапли факта, который только намекает на виновность лица, замеченного в обществе влиятельного аристократа? Сведения, которые добыл Криспин, дали подтверждение моим подозрениям, но в том, что касается Черного дома… — Я покачал головой. — У меня ничего нет.
Селия прикусила кончик большого пальца.
— Возможно, я кое-чем смогу помочь тебе, — произнесла она.
— Ты меня знаешь. Я слишком гордый, чтобы просить кого-то о помощи, но я не настолько горд, чтобы не принимать ее.
— Я установлю магические ловушки над домом герцога. Возможно, это прольет немного света на его деятельность или, по крайней мере, подскажет, где искать нужные улики.
— Я приму любую помощь, — согласился я, удивляясь, почему она не попыталась сделать это раньше.
— Мне потребуется день или два. Я пришлю гонца, как только что-нибудь выясню.
— Спасибо, — ответил я, подразумевая именно то, что сказал.
Селия кивнула, затем налила себе новую чашку чая и положила туда два кубика сахара.
— На днях я встречался со скрайером из Черного дома, — сказал я.
Селия намотала локон на указательный палец.
— Удивительно, что Черный дом допускает тебя к своим ресурсам.
— Учитывая, что один из его следователей только что чуть не прикончил меня, хочешь сказать? Самое забавное во всех этих засекреченных организациях состоит в том, что правая рука обычно пребывает в полном неведении о действиях своей напарницы, даже когда эти действия включают убийство.
— Им удалось снять какую-нибудь информацию с тела?
— Об убийце — ничего. Но скрайер нашла подтверждение тому, что девочка была принесена в жертву.
— Кажется, это то, чего мы и боялись. Нам было известно, что герцог тайно увлекается черной магией. Вполне вероятно, он пойдет до конца.
— Если это Клинок.
Селия решительно отмахнулась. Для нее это было уже решенным вопросом.
И я подумал, что для нее так даже и лучше. У Селии было слишком мягкое сердце, чтобы втягивать ее в это грязное дело. Однако имелись вещи, о которых мне надо было узнать, а спросить было не у кого.
— Что ты можешь рассказать мне об этом?
— О приношении жертв? Боюсь, не так много. В Академии нас ничему подобному не учили.
Почему нет? Адлвейда ведь научили призывать демонов из внешней тьмы, притягивать чудовищ и натравлять их на своих собратьев.
— Я не пытаюсь воссоздать механику жертвоприношений, я только пытаюсь выяснить мотивы. Чего можно добиться подобным актом?
Селия ненадолго задумалась, прежде чем дать ответ.
— Большинство практик приводится в действие врожденной силой мага, распределяемой и направляемой его волей. Для более трудоемких ритуалов энергию можно получать в местах, наделенных особой силой, либо черпать ее из специально созданных для этого предметов. В особых случаях маг может даже забирать силу низших форм жизни и употреблять ее для выполнения магического обряда. В теории человеческая жертва служит для той же цели, но в гораздо большем масштабе.
Я обдумал все сказанное, пытаясь найти логичное объяснение известным фактам.
— Что-то не сходится, — заключил я. — Веселый Клинок разорен. Отлично. Для такого человека, как Беконфилд, это сильный мотив. Если он теряет деньги, то теряет все: положение, даже имя. Вряд ли он станет искать работу. Но связаться с Брайтфеллоу, начать призывать монстров из пустоты и резать детей — ради чего? Как-то неубедительно.
— Ты слишком узко мыслишь, — возразила Селия. — Если они приносили в жертву детей, то энергия, которой они должны обладать, будет почти безгранична. Кучу земли можно превратить в гору золота. Можно переделать фундаментальную основу существования. И ты хочешь, чтобы тип вроде Клинка имел в своем распоряжении такую энергию?
