— Ох, какие глаза, Джек! Она будет разбивать сердца.
И Джек согласно вздохнул.
Дни и ночи я сижу спокойно, неизменно, тихо, в комнатах у нас на чердаке. По-моему, это ужасно странно, что мне никогда не разрешается выходить на улицу одной. На улицу мне можно только с бедным боязливым Джеком.
— Город большой и опасный, — твердит Джек.
— Опасный даже для меня? — как-то раз переспросила я.
— Да, опасный, а для девушки вроде тебя — вдвойне опасный! — Он страдальчески скривился и добавил: — Ты себе и не представляешь… Иные только и думают, как бы обидеть.
Я приняла это объяснение, но внутри отчего-то уверена, что буду в безопасности, буду неуязвима, даже если выйду из дома одна. Ох, как же мне этого ужасно хочется!
Джек всегда держит меня поблизости. Время идет, часы на камине тикают, а Джек боится за меня все сильнее и сильнее. Теперь наши редкие выходы из дома случаются только по вечерам.
А по-моему, прохожие на темных, оживленных улицах едва нас замечают. Мы идем вместе с Джеком в тумане, который словно нарочно сгущается вокруг нас. Джек уже настолько плохо видит, что мне всегда приходится поддерживать его под локоть. Странной парочкой мы, должно быть, кажемся случайным прохожим: спотыкающийся, пухленький коротышка Джек и сама я, высокая, «стройная, как тростиночка», по его словам.
Мне всегда все интересно. Так хочется вырваться! Я неугомонная, всегда мечтаю обогнать, сорваться с поводка в тумане, совершить побег. Хочу просто разогнаться, скакать и прыгать!
Во время наших прогулок Джек все время озирается, изо всех сил всматривается в холодный сумрак, вечно, дрожит от страха, постоянно в волнении и никогда не позволяет себе расслабиться. Иногда он останавливается поболтать со знакомыми; время от времени мы с ним встречаем женщину, которая, наверное, живет в соседнем лабиринте улиц. Я зову ее дама с кошкой.
— Прохладно сегодня, Джек.
— Да-да, в самом деле, моя дорогая.
— Значит, с девочкой гуляете?
— Да, она любезно соглашается пройтись со мною, бедным, дряхлым псом.
— Ну вот, вы старый пес, Джек, а я выгуливаю кошку — не подходим мы друг другу, а?
Джек от подобных замечаний нервно хихикает, но я-то знаю, что ему лишь хочется вжать голову поглубже в воротник да продолжить путь.
Позже.
Все изменилось. Попробую объяснить, как смогу.
Джек ушел рано утром, и вернулся дрожащий, взволнованный, озабоченный. Усадил меня перед собой, прищурился изо всех сил сквозь толстые стекла очков.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, Ева, — неуверенно пробормотал он. — Ты, может быть, задумывалась, отчего я так о тебе забочусь? Дело в том, что нас преследуют. Уже давно… Ева, я тебе нарочно ничего не говорил, только чтобы защитить тебя! Я так аккуратно, так старательно тебя всегда прятал… но все равно, этот плохой… нет, ужасный человек почуял твой след! Теперь нам нужно очень быстро уезжать, как только соберемся… Куда-нибудь подальше!
Он встал и принялся взволнованно мельтешить по комнате. Я вообще ничего не понимала. Загадка какая-то.
— Откуда же такой опасный человек узнал про нас? — спросила я.
— Он знает! — Джек закивал. — Ведь говорю же, он тебя почуял!
От столь частого повторения этого «почуял тебя» я насторожилась. Ведь это значит не «нас», а только меня одну, лично… кто-то охотится лично за мной. Мне вдруг стало совершенно ясно.
Я — глубокая тайна.
Меня спрятали.
Меня следует постоянно охранять. Я — сказочная принцесса, вроде Рапунцель, которую заперли от всего мира в высокой башне!
Вот только… Я поймала собственное отражение в зеркале над камином и конечно же поняла, что никакая я не сказочная принцесса. У меня нет каскада золотых волос, которые можно было бы опустить из окна до самой мостовой… Нет, я — это всего лишь я. Из зеркала на меня посмотрела только я. Я, такая тусклая в простом коричневом платье, живу себе в наших захудалых комнатах в мансардном этаже, под защитой бедного, почти слепого Джека.
— Откуда? — спросила я. — Откуда я вообще кому-нибудь известна, не говоря уже о том, чтобы за мной охотиться?
Джек покачал головой.
— Есть вещи, к которым ты пока еще не готова.
Прошло несколько дней; нас снова навестил таинственный друг Джека, элегантный гость. В этот раз они сидели вдвоем и настойчиво что-то обсуждали, а я вела себя очень тихо, а потом, по просьбе гостя, заварила вкусный чай ассам. Наблюдала за ними, но молча. Они говорили приглушенными, низкими голосами, но элегантный гость был явно столь же возбужден, как и Джек. Именно в тот момент я вдруг открыла в себе нечто странное. Если очень внимательно следить за людьми во время их разговора, у меня получалось читать по губам! Я различала и понимала все слова, будто читая их в книге.
ДЖЕК: Я слишком привык, не смогу! И назад не могу, вы же понимаете? У вас же тоже есть ребенок!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ГОСТЬ: Конечно, понимаю, разумеется, но разве можно этих двух сравнить? Либо так, либо он за ней когда-то явится, а вы окажетесь на пути, тут вам и конец.
После неловкого чаепития, во время которого наш посетитель лишь рассматривал меня и качал головой, он наконец собрался уходить. Влез в свое пальто и снова обменялся с Джеком торопливыми словами в тесной прихожей, ведущей на лестницу, но теперь беседующие стояли ко мне спиной, и я больше ничего из их разговора не узнала.
Джеку я о своей неожиданно открывшейся способности читать по губам не рассказала.
Вскорости посетитель ушел, и Джек снова повернулся ко мне. Мой опекун выглядел изнеможенным, подавленным, сокрушенным теми новостями, что принес ему элегантный гость.
Я подошла к окну и стала смотреть вниз, на оживленную улицу. Люди спешили во всех направлениях. В конце концов я отвернулась от окна и взглянула на Джека — он сидел спиной ко мне, испуганный и сгорбленный, в нашей тусклой комнате. Джек неловко поерзал на стуле и сощурился в мою сторону, против яркого света из окна.
— Прости, Ева, — выговорил он.
— Простить за что? — не поняла я.
— Не могу объяснить, — тихо прошептал он.
Вечером мы поужинали холодной бараниной с пикулями. Ели молча. Звенели вилками по тарелкам. Джек тяжело вздыхал, не глядя на меня.
С того дня Джек сделался настороженный и озабоченный.
«Он явится за ней, — сказал тогда элегантный гость. — А вы окажетесь на пути».
Кто же явится за мной? Хоть бы это был мой спаситель! Наконец-то приедет за мной мой собственный доблестный рыцарь на белом коне! Но, судя по испуганному лицу Джека, скорее это будет враг. Злой колдун, совершенно иной бледный всадник, который уничтожит бедняжку Джека, а меня заберет с собой… От всех этих мыслей мне и весело, и страшно. А еще они помогли мне сосредоточиться, и теперь я точно знаю, как следует поступить. Я любой ценой должна избавить и себя, и бедного Джека от уготованной нам ужасной судьбы.
