— Моя рация барахлит. Что касается остальных… Почему бы тебе не попробовать еще раз?
Брови Тори дрогнули, но возражать она не стала — сняла с пояса рацию и нажала на кнопку вызова.
— Вниманию наблюдателей! — громко произнесла она в микрофон. — Вас вызывает Цитадель! Как слышите, прием?
Некоторое время ничего не происходило, а затем экран видеорации осветился, по нему пробежала рябь помех, а потом экран разбился на несколько сегментов, и в сегментах этих появились лица наблюдателей.
— Тори, мы внизу! — громко сказал один из них. — У нас тут что-то с лифтом! Похоже, он застрял!
— Мы проверим по бортовому компьютеру, — сказала Тори. — Оставайтесь на связи.
Она покосилась на Загайнова — тот улыбнулся и пожал плечами, как бы говоря: «Ну, вот видишь — я был прав». Затем поднялся и подошел к компьютеру, вмонтированному в стену. Пробежал пальцами по клавишам, глянул на экран монитора.
— Компьютер показывает, что с лифтом все в порядке, — сказал он.
— Да, ребята, он уже пошел! — отозвался голос из динамика рации. — Через пару минут будем у вас! Конец связи!
Экран видеорации потух. Но тут же зажегся снова.
— Тори! — раздался из динамика взволнованный мужской голос. — Тори, ты нас слышишь?
— Да!
— Тут происходит какая-то чертовщина! Мы…
Голос оборвался, послышались невнятные звуки борьбы, а затем из динамика вырвался леденящий душу крик. Тори уронила видеорацию на стол. По экрану ее, сквозь рябь помех, метались какие-то тени.
— Что у вас происходит? — крикнула Тори в микрофон.
— Они… О, Боже, нет! — Начавшийся было вопль захлебнулся, и наступила тишина.
Несколько секунд все молчали, затем Тори проговорила в микрофон.
— Наблюдатели! Вас вызывает Тори! Вы слышите меня?
В динамике что-то легонько зашуршало, а затем шуршание оборвалось. Тори, Загайнов, Клов и Панч напряженно вслушивались, но не услышали ничего, кроме звучания абсолютной пустоты и далеких разрядов.
И в это время включился лифт.
Тори и Иван выхватили пистолеты.
— Он поднимается! — напряженным голосом проговорила Тори.
— Отойди подальше! — сказал Загайнов, бесцеремонно оттолкнул Тори от лифта и заслонил ее собой.
Прибытия лифта ждали, оцепенев от напряжения. На лбу Тори поблескивали бисеринки пота. Левая щека Загайнова легонько подергивалась. Стволы их пистолетов были направлены на дверь лифта.
Наконец кабина лифта остановилась.
— Приготовились! — хрипло шепнул Загайнов.
Створки разъехались в стороны, и из кабины вывалился человек в куртке наблюдателя. Выглядел он жутко — встрепанные волосы его были грязно-серыми, кожа на лице — высохшая и желтая, как пергамент.
Загайнов шагнул вперед и присел рядом с наблюдателем.
— Шульц! — громко окликнул он. — Шульц, ты жив?
Наблюдатель открыл глаза и посмотрел на Ивана. Затем протянул тощую руку и схватил Загайнова за рукав.
— Они… — прохрипел наблюдатель. — Они…
Он замолчал, выкатившиеся из орбит глаза вдруг стали меняться, белки на них стремительно затягивались темным налетом. Не прошло и трех секунд, как глаза наблюдателя стали черными, а затем произошли еще более жуткие изменения. Пергаментная кожа его вдруг опала, словно подкожная жировая клетчатка бедняги испарилась, щеки втянулись, кожа обтянула скулы и височные кости. Еще секунда — и по всему черепу наблюдателя разбежались черные трещины, а затем череп его с сухим щелчком треснул, и из черных щелей с шипением вырвались облачка черной пыли.
Иван отскочил от наблюдателя. Голова Шульца стукнулась о пол, он вытянулся в струну и оцепенел. Некоторое время все молчали, пораженные увиденным. Первым заговорил Клов.
— Кто это? — тихо спросил он.
— Наш программист. — Тори облизнула пересохшие губы.
Тори повернулась к Загайнову. Тот стоял, прижавшись спиной к стене, и с ужасом смотрел на иссохшееся тело с треснувшим черепом, припорошенным темной пылью, которое всего минуту назад было его товарищем.
— Иван! — окликнула Тори.
Загайнов не отозвался.
— Иван, возьми себя в руки! Ну!
Он вздрогнул и посмотрел на Тори. Потом разомкнул жесткие губы и сказал:
— Мы должны спуститься за остальными.
— Да, — сказала Тори.
Загайнов взглянул на Клова.
— Сумерки сгущаются, — глухо произнес он. — Вы — наши гости. Оставайтесь здесь, и все будет хорошо.
— Мы пойдем с вами, — сказал Клов.
Загайнов перевел взгляд на Панча.
— А что насчет тебя?
— Я не отпущу хозяина одного, — ответил Панч.
Круглое лицо его было суровым и решительным. Загайнов кивнул, вынул из кобуры плазменный пистолет и повернулся к лифту.
7
Кабина лифта быстро скользила вниз, но сквозь ее прозрачные стенки мало что было видно — сумерки на улице слишком сгустились.
— Приготовьтесь, — сказал Загайнов.
Но предупреждать было излишне — пистолеты были нацелены на дверь.
Кабина лифта замедлила ход, а затем плавно остановилась. Створки двери бесшумно разошлись, и свежий, прохладный, вечерний воздух освежил потные, напряженные лица трех людей и одного робота.
— Выходим, только осторожно, — предупредил Загайнов.
Сжимая в руках пистолеты, они вышли из кабины лифта. Два одноместных автолета стояли метрах в пяти от него. Еще один валялся поодаль на боку. Прибывших наблюдателей нигде не было видно.
Тщательно осмотрев автолеты, Загайнов хрипло проговорил:
— Машины абсолютно исправны. Никаких следов борьбы… Никакой крови… Все чисто.
— Да, — отозвалась Тори.
Она осветила фонариком влажную, истоптанную ботинками землю.
— Это следы от их обуви, — сказала Тори. — Стандарт Ш-43. Армейские берцы из усиленной кортуры. Лодыжка, пятка и пальцы ноги защищены композитным материалом. Подошва из искусственного каучука, повышенной износостойкости…
— Хватит цитировать, — оборвал ее Загайнов. — Я и сам вижу, что это их следы. Лучше объясни мне, куда они подевались?
— Никуда, — сказал Панч, стоя рядом с девушкой и внимательно разглядывая следы.
Иван посмотрел на него острым, недоверчивым взглядом:
— Что ты сказал?
— Судя по следам, наблюдатели выбрались из автолетов и подошли к лифту, — спокойно отозвался Панч. — Тут три пары следов от армейских ботинок, и никаких посторонних. Некоторое время ваши товарищи стояли у лифта, видимо, ждали, пока придет кабина. А потом они просто исчезли.
