Вронин слегка побледнел. Конечно, он слышал о той операции флота, но не знал, что ею руководил Стангмаер. Подробности, естественно, не разглашались, но он сам недавно побывал на Эрихайме и мог сопоставить свои личные впечатления со сведениями, полученными от генерала.
– Вы упомянули о трех опорных пунктах. Но мы зачищали только один...
– Правильно. Нам удалось подавить два очага сопротивления и полностью уничтожить средства гиперсферной связи. После этого было принято решение об эвакуации десантных групп и постановке планеты на карантин...
Стангмаер тяжело посмотрел на Вронина.
– Теперь, капитан, я жду исчерпывающего ответа на свои вопросы, касающиеся Немершева. Кем он был для подчиненных?
– Боевым товарищем. В некоторых смыслах отцом или старшим братом...
– То есть субординация в подразделении отсутствовала, так? – прищурился Стангмаер, машинально постукивая пальцами по широкому подлокотнику кресла.
– Нет, вы неправы. Языком устава этого не объяснишь. У Вадима есть какое-то особое чувство, он, как мне казалось порой, знает о войне намного больше, чем мы все вместе взятые. Я же говорю, обычными формулировками этого не передать...
– Хорошо, объясни простыми словами.
Вронин некоторое время молчал, затем, собравшись с мыслями, произнес:
– Вадим Петрович особенный человек. Многие бойцы взвода, как и я лично, обязаны ему не только жизнью... Взять, к примеру, меня, молодого лейтенанта, только что окончившего училище. Обычно в спецподразделения попадают после многих лет службы, но капитан Немершев подбирал личный состав взвода по иному принципу. У него существовало незыблемое правило: не более одного вновь прибывшего за полгода.
– С чем это связано? – поинтересовался Стангмаер.
– Капитан Немершев всегда лично сам обучал новобранцев, – ответил Кирилл. – Он взял меня в напарники и передавал опыт во время боев, часто закрывая грудью в критических ситуациях. Зато такие уроки запоминались навечно, ни одной ошибки никто из нас уже не повторял дважды. Он никогда не искал смерти, но порой казалось, что Вадим по какой-то причине не страшится умереть. Я как-то спросил его об этом, но прямого ответа не получил. Он лишь усмехнулся и сказал: «Дважды в одну воду не войдешь, Кирилл».
– Он произносил эти слова, понимая, что хочет высказать?
– Он всегда понимал, о чем говорил. Никогда я не слышал от него глупых, необоснованных приказов, надуманных суждений или несправедливых упреков. Для меня он эталон командира и человека.
– Ясно. – Уилфред сцепил пальцы рук в замок. – Что скажешь, Кирилл, если я сообщу, что Вадиму требуется помощь?
Вронин не был столь наивен, чтобы не понимать: если начальник разведуправления флота вызывает его и ведет подобный разговор, значит, у него есть какая-то цель, а Вадим попал в такую ситуацию, из которой невозможно найти выход, действуя обычными способами.
– Если дело касается моего командира, вы можете рассчитывать на меня.
– Есть несколько нюансов. Во-первых, я не могу тебе приказать. Во-вторых, операция будет проводиться неофициально, без поддержки флота, более того: в случае провала я не смогу выслать помощь.
– Тип, уровень противника? – Вронин не выказал сомнений или колебаний, он услышал то, что должен был услышать, а остальное не имело значения. Уилфред, глядя на молодого офицера, невольно испытал гордость – нечасто ему приходилось сталкиваться с такой спокойной, твердой верой в своего командира...
Значит, Вадим действительно заслужил подобное отношение к себе, – подумалось ему.
– Тип и уровень противника до конца неизвестны. Обстоятельства сложились таким образом, что капитан Немершев принял самостоятельное решение, проинформировав меня о том, что собирается нанести удар по системе Норман. Как оказалось, наша информация по данному миру, мягко говоря, далека от действительности. Мы считали, что в системе Норман существует планетная цивилизация, которая выросла на базе поселения, основанного Альянсом в период Галактической войны. Сведения, полученные от Вадима, опровергают эти данные. На Нормане продолжают функционировать боевые системы, более того, теперь я уверен, что сигнал, спровоцировавший реактивацию машин на Эрихайме, во время операции десятилетней давности, пришел оттуда. Таким образом, мы имеем задачу со многими неизвестными.
– Какими силами располагает Немершев?
– Ему удалось захватить полтора десятка штурмовых носителей Альянса, – ответил Стангмаер. – Это серьезная боевая мощь, но без грамотных, решительных пилотов и командиров «Нибелунги» – не более чем груда металла, – их можно использовать только в полуавтоматическом режиме, без подключения главной киберсистемы. Трофейная техника, как ты сам понимаешь, требует очень осторожного обращения. У Немершева нет времени, чтобы полностью перепрограммировать «Нибелунги», исключив возможность несанкционированных действий со стороны автоматики, но и надежных пилотов у капитана также нет. Если он поведет в бой корабли, не укомплектованные должным образом, то операция будет обречена на провал.
– Поэтому вы меня вызвали?
– Да, Кирилл. Мне нужен ты и еще как минимум десять человек из подразделения, доверяющих Вадиму, как самому себе.
– Это не проблема.
– Тогда последний аспект. Ты должен знать все, прежде чем окончательно дашь свое согласие.
Кирилл удивленно посмотрел на Стангмаера. Ситуация и так предельно ясна: Вадим, действуя как частное лицо, попал на Саргон, где стал невольным участником событий, напрямую затрагивающих интересы Конфедерации. Вполне естественно, что он не смог остаться сторонним наблюдателем. Теперь ему нужна помощь в планетарной зачистке. Что тут неясного?
– Дело в том, Кирилл, что капитан Немершев... не совсем человек.
Вронину показалось, что на него вылили ведро ледяной воды.
– То есть... как?! – в замешательстве воскликнул он.
– Во время первой зачистки Эрихайма нами был эвакуирован с планеты загадочный контейнер, не поддающийся экспресс-сканированию в полевых условиях. Когда его доставили на базу Конфедерации и вскрыли, в нем оказалась криогенная камера необычной конструкции. Наши техники сумели разобраться с системой и ввели аппаратуру в режим пробуждения. Сначала мы думали, что внутри найдем офицера Альянса, попытавшегося обмануть время при помощи технологии низкотемпературного сна, но ошиблись. В криогенной капсуле был заключен искусственный человек – последняя разработка военно-промышленного комплекса Земного Альянса.
– Биоробот?!
– Нет, Кирилл, искусственный человек. Он отличается от нас иным материалом мускульных тканей, более прочными костями скелета и имплантированными в головной мозг контроллерами, так называемыми генераторами нейронных импульсов. В случае с Вадимом система генераторов по каким-то причинам оказалась неработоспособна, и в условиях лабораторного карантина все причастные к его пробуждению специалисты вынесли однозначный вердикт – он человек, невзирая на радикальное усовершенствование некоторых тканей и органов. Более того, когда был взят образец ДНК, то его сравнение с банком данных, доставшимся нам после разгрома Альянса, показало, что он по своим биометрическим данным полностью идентичен капитану ВКС Альянса Вадиму Петровичу Немершеву, погибшему во время штурма Юноны силами флота Свободных Колоний. Он помнил свое имя, сохранил знания и профессиональные навыки офицера, прекрасно разбирался во всех типах боевых кибернетических систем, но совершенно не помнил собственного прошлого.
