Бэверсток начал поворачиваться, чтобы снова прицелиться и выстрелить, но внезапно все переменилось. Голова его качнулась вперед, руки опустились, пистолет и фонарик выпали и покатились по земле. Он схватился обеими руками за живот, поднял голову и закричал. Это был не просто крик, это был высокий, протяжный вопль, в котором слились воедино боль и отчаяние. Громким эхом он многократно отразился от окружающих скал.
Бронсон схватил выпавший во время приземления фонарик — к счастью, упал он недалеко и все еще работал — и посветил на своего противника. Глазам его предстало жуткое зрелище: заостренный кончик тонкого стального лезвия торчал из диафрагмы Бэверстока. В следующее мгновение Бронсон с ужасом увидел, как лезвие стало продвигаться вверх, и кровь потоком хлынула из расширяющейся раны. Непослушные пальцы Бэверстока безуспешно пытались остановить продвижение смертоносного клинка, и еще больше крови пролилось на землю, когда безжалостная сталь почти отделила пальцы от руки. Агонизирующие вопли усилились.
Происходившее прямо на глазах Бронсона было настолько необъяснимо, что несколько секунд он просто стоял на месте с широко разинутым от удивления ртом, но потом пришел в себя и кинулся к смертельно раненному Бэверстоку, но не успел.
Едва Бронсон сделал несколько шагов, как клинок вдруг дернулся вверх и исчез из виду. Вопли Бэверстока внезапно прекратились, и он безвольной куклой повалился на землю, один-единственный раз дернулся и затих. Позади него Бронсон разглядел неприятно знакомую фигуру Якуба. В правой руке кошмарный марокканец сжимал нож с очень длинным лезвием, с которого все еще стекала кровь Бэверстока. А за спиной Якуба в темноте зловещими тенями маячили двое его подельников, оба вооруженные пистолетами, и стволы их были направлены на Бронсона.
— Не люблю оставлять дела незаконченными, — коротко пояснил Якуб, присел на колени и вытер клинок о штаны Бэверстока. Потом спрятал нож под курткой и переложил пистолет в правую руку. — Я-то думал, мы прикончили его еще в водном туннеле. Эй, а ну, стой где стоишь, — махнув рукой, велел он Бронсону.
— Держись за моей спиной, — сказал Бронсон Анджеле, встал рядом и повернулся лицом к Якубу.
— Очень благородно, — хихикнул бандит. — Хотите принять на себя ее пулю? Пожалуйста! У меня их еще куча.
— Вы сказали, что отпустите нас, — посмотрел в глаза Якубу Бронсон. — Вам недостаточно Серебряного Свитка?
— Все верно. Но это было еще до того, как вы нашли эти камни. Я слышал, что вам говорил о них Бэверсток. Если вам действительно удалось обнаружить подлинный Завет Моисея, эта находка может полностью изменить весь расклад сил в арабо-израильском конфликте. Мои друзья в секторе Газа найдут наилучший способ ею воспользоваться.
— Скрижали должны попасть в музей, — яростно заявила Анджела. — Нельзя использовать в грязных политических играх такие древние и такие важные для истории реликвии.
Но Якуб только раздраженно взмахнул рукой с пистолетом.
— В этой стране все, любая мелочь, имеет отношение к политике, нравится вам это или нет. Древнее или современное — не имеет значения. Мы будем использовать в качестве оружия все, что только возможно. Так что теперь вы, наверное, понимаете, почему я не могу оставить вас в живых. Никто никогда не должен узнать, что эти каменные скрижали были найдены здесь, в Израиле. Но я буду милосердным: вы оба умрете быстро.
Он поднял пистолет и прицелился в Бронсона.
Но не успел Якуб нажать на спусковой крючок, как совсем рядом раздался негромкий хлопок и в ночное небо взвился чуть светящийся объект. По мере подъема он разгорался все ярче, и спустя несколько секунд половина неба уже полыхала ослепительно-белым пламенем, так что ночь моментально обратилась в день.
Пораженные внезапным зрелищем марокканские бандиты на мгновение застыли в неподвижности, словно обратились в камень.
А потом в безжалостном ослепляющем свете снижающейся осветительной ракеты возникли с полдюжины одетых во все черное, с раскрашенными в черные полосы лицами фигур. Они, словно призраки, выбравшиеся из самих глубин земли, появились менее чем в двадцати ярдах от места, где стоял Якуб, из-за низких каменных стен, протянувшихся по одну сторону от алтаря. Все были вооружены штурмовыми винтовками «Galil SAR» с укороченными стволами.
Якуб вышел из оцепенения и прокричал несколько слов по-арабски. Его подручные бросились на землю, укрылись за первыми попавшимися камнями и открыли огонь по «черным призракам». Секундная тишина сменилась канонадой выстрелов. Стороны поливали друг друга свинцовым градом, и буханье девятимиллиметровых полуавтоматических пистолетов марокканцев сливалось с сухими щелчками выстрелов из штурмовых винтовок калибра 5,56 миллиметра в настоящую какофонию.
В то самое мгновение, когда в небе взорвалась осветительная ракета, Бронсон схватил Анджелу за руку, они обогнули круглый алтарь и, скорчившись в три погибели, спрятались за ним. Мощные каменные стены алтаря должны были послужить им надежной защитой от шальных пуль.
— Ложись на землю! — прошипел Бронсон, когда пуля ударилась в каменный блок прямо над их головами, осыпав дождем каменной крошки и пыли.
Сам он рискнул на мгновение высунуться из-под защиты алтаря и оценить обстановку. Подельники Якуба притаились за одной из низких каменных стен, которых было множество в этой части крепости. Они продолжали яростно отстреливаться от людей в черном, но силы были явно неравны: нападавшие превосходили их числом и оружие у них было посерьезнее. Бронсон не сомневался, что исход схватки очевиден.
Вот один из одетых в черное спецназовцев предпринял обходной маневр, чтобы зайти к марокканцам с фланга. Он бросился в обход разрушенного древнего храма, используя для маскировки малейшие неровности рельефа и искусственные преграды. Секунд через двадцать он занял удобную позицию, с которой мог хорошо видеть якубовских бандитов и как следует в них прицелиться. Но только стрелять он не стал, а прокричал что-то по-арабски.
Услышав крик, оба бандита подскочили и, повернувшись, направили пистолеты на спецназовца. Это была их роковая ошибка. Штурмовая винтовка в руках человека в черном сухо затрещала, изрыгнув из себя менее чем за секунду с полдюжины пуль, и не успевших ничего предпринять марокканцев отбросило назад. Они рухнули на каменистую почву и затихли.
Спецназовец подбежал к поверженным противникам, наклонился, чтобы убедиться, что оба мертвы, потом выпрямился и оглянулся вокруг.
— Якуб! — внезапно подала голос Анджела. — Где этот чертов Якуб?
— Не знаю. Я не заметил, где он скрылся.
Бронсон осторожно высунулся из-за алтаря и посмотрел вперед, туда, откуда, как черти из-под земли, появились люди в черном. Потом он поглядел по сторонам, но высокого марокканца нигде не обнаружил.
Внезапно в нескольких футах позади Бронсона раздался пистолетный выстрел.
Стоявший футах в двадцати спецназовец, который только что прикончил двух бандитов, выронил винтовку, схватился двумя руками за грудь и повалился на спину. Буквально через секунду рядом с ним материализовалась высокая темная тень и подхватила с земли оброненное оружие. В это же мгновение осветительная ракета коротко мигнула и наконец погасла, погрузив вершину холма в кромешную тьму.
