— Приветствую, приветствую вас, дорогой друг! Добро пожаловать! Откуда вы — из Америки?
Форд в упор посмотрел на него.
— Я сказал, мне нужен владелец.
— Таксин, меня зовут Таксин, я к вашим услугам, сэр!
— Я пришел не для того, чтобы разговаривать с прислугой, вашу мать. — Повернувшись, Форд сделал вид, что уходит.
— Одну минуту, сэр. — Прошло еще немного времени, и из подсобного помещения вышел щупленький усталый человечек в тренировочном костюме, сутулый, с мешками под глазами. Он подошел к Форду без свойственной остальным суетливости и спокойно окинул его взглядом с ног до головы.
— Могу я узнать ваше имя?
Не отвечая на вопрос, Форд вынул из кармана оранжевый камень и протянул мужчине.
Тот слегка отпрянул.
— Давайте пройдем ко мне.
Пропахшее сигаретным дымом помещение оказалось довольно тесным, со стенами, обитыми панелями «под дерево», многие из которых от влажности покоробились и начали отваливаться. Форд уже имел представление о некоторых особенностях бизнеса в Юго-Восточной Азии и хорошо знал, что обшарпанный офис и скромное одеяние его владельца ничего не говорят об истинном положении вещей — самая убогая комнатенка могла оказаться кабинетом миллиардера.
— Я Адирак Бунми. — Мужчина протянул маленькую ручонку.
— Керк Мэндрейк.
Они обменялись легкими рукопожатиями.
— Можно еще раз взглянуть на ваш камень, мистер Мэндрейк?
Форд вынул камень, но мужчина его не взял.
— Положите, пожалуйста, на стол.
Бунми внимательно осмотрел оставленный Фордом на столе камень, затем схватил его и поднес к яркому лучу света.
— Это подделка, — сказал он. — Облагороженный топаз.
Форд сделал вид, будто старается скрыть мимолетное смущение.
— Разумеется, я знал об этом.
— Разумеется. — Бунми положил камень на сукно стола. — Чем могу быть полезен?
— Один из моих серьезных клиентов хотел бы приобрести много таких камней — «медовых», не подделок. И готов к самым высоким расценкам. Золотом.
— А с чего вы решили, будто мы торгуем такими камнями?
Сунув руку в карман, Форд достал пригоршню золотых монет и начал одну за другой методично ронять на столешницу — «американские орлы» с тихим звяканьем падали на сукно. Бунми, казалось, даже не взглянул на них, однако Форд обратил внимание на быстро забившуюся жилку на его шее. Любопытно, как люди меняются при виде золота.
— Это для начала беседы.
Бунми расплылся в улыбке — маленькое личико засияло удивительной невинностью и безмятежностью, а сгребшая монеты рука мигом перенесла их в карман. Он откинулся на спинку кресла.
— Надеюсь, мистер Мэндрейк, наша беседа будет приятной.
— Мой клиент торгует в Штатах, и ему нужно не меньше десяти тысяч карат необработанных камней для продажи огранки. Сам-то я камнями не занимаюсь и вряд ли отличу бриллиант от стекляшки. Я, скажем так, выступаю в роли координатора при необходимости договориться с американской таможней, — позволил себе Форд легкую браваду.
— Понимаю. Только вот десять тысяч карат — по крайней мере сразу — не получится.
— А в чем дело?
— Камни редкие, поступают в небольших количествах И я не единственный торговец в Бангкоке. Для начала могу предложить вам несколько сотен карат, дальше — больше.
Поерзав в кресле, Форд нахмурился.
— Никаких «для начала», мистер Бунми. Это разовая сделка: либо десять тысяч, либо я пошел дальше.
— Какова ваша цена, мистер Мэндрейк?
— На двадцать процентов выше обычной — шестьсот американских долларов за карат. Выходит шесть миллионов — на случай если вы не дружите с математикой. — Форд подкрепил свои слова адекватно-глуповатой улыбкой.
— Я уточню. У вас есть визитка, мистер Мэндрейк?
Форд достал впечатляющую по азиатским понятиям карточку — с броским золотым тиснением, напечатанную по-английски с одной стороны и по-тайски с другой — и с напускной важностью протянул ее Бунми.
— У вас — час, мистер Бунми.
В ответ тот слегка склонил голову.
После рукопожатия Форд вышел из магазина и попытался на углу поймать такси, отмахиваясь от тук-туков.
[15]
Два «бомбилы» предложили свои транспортные услуги, но он отказался и от них.
После десяти минут бездарного ожидания он вытащил бумажник и, проверив содержимое, вернулся в магазин.
К нему вновь подлетели те же девчушки. Он прошел мимо них за прилавок в глубь магазина и постучал в уже знакомую дверь. Через мгновение ее открыл щупленький владелец.
— Мистер Бунми?
Тот удивленно посмотрел на него.
— Проблема?
Форд смущенно улыбнулся.
— Я дал вам не ту карточку — старую. Можно я?..
Бунми взял со стола визитку и протянул Форду.
— Прошу прощения. — Убрав ее в нагрудный карман рубашки, Форд протянул ему другую и, покинув магазин, вновь оказался под палящим солнцем.
На этот раз он тут же поймал такси.
ГЛАВА 8
«Удивительно, насколько похожи подобные места», — размышлял Марк Корсо, шагая по длинным коридорам Национальной лаборатории реактивного движения. И хотя он был по другую сторону континента, здесь царил такой же запах, как в МТИ, Лос-Аламосе или, скажем, Фермилабе,
[16]
— знакомая смесь мастики для пола, греющейся электроники и пыльных учебных пособий. Они и выглядели-то все одинаково — рифленый линолеум, дешевая деревянная отделка, люминесцентные панели вперемежку со звукопоглощающей плиткой.
Корсо дотронулся до болтавшейся на шейном шнурке новой карточки-пропуска, словно это был некий талисман. В детстве он хотел стать астронавтом. До Луны уже добрались, но ведь был еще и Марс. А это даже лучше. И вот он в свои тридцать лет становится самым молодым старшим научным сотрудником на Марс-проекте в такой исключительно важный момент человеческой истории. Меньше чем через пару десятилетий — ему тогда едва исполнится пятьдесят — он окажется участником величайшего события в истории покорения космоса: высадки первого человека на другой планете. А если правильно распорядится своими козырями, то сможет и руководить этой миссией.
Корсо остановился возле застекленного проема и взглянул на свое отражение: непринужденно расстегнутый, но безупречно чистый лабораторный халат, хорошо отглаженная белая сорочка с шелковым галстуком и габардиновые брюки. В одежде он был довольно щепетилен и старательно избегал даже намека на неряшество. Он попробовал окинуть себя свежим взглядом — короткая стрижка (читай: положительный); борода (с присущей долей раскованности…), опрятная (…но в разумных пределах); стройный и спортивный (не рохля). Он был приятной наружности, по-итальянски смугл, с выразительными чертами лица и большими карими глазами. Общее впечатление довершали дорогие очки от Армани и идеальный покрой одежды — без излишеств.
