Книга Месть древнего бога, страница 16. Автор книги Дмитрий Федотов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Месть древнего бога»

Cтраница 16

— Скажи, Торбок, — спросил я, — а телеуты тоже поклоняются Тенгри?

— Да. Но у нас его зовут Энгер. А ханты, что живут на севере, называют его Эндури. У богов много имен…

Солнце уже зацепилось за верхушки гор, и потому мы решили заночевать здесь, в Козыр-агаше. Правда, Торбок уговаривал спуститься ниже, к перевалу, но Торопчин заявил, что зверски устал и потому никуда отсюда не пойдет. Спорить с ним у меня тоже сил не было.

Мы отошли к дальнему краю поляны, к березовой опушке, и разбили скромный бивуак. Торбок, оказалось, успел добыть где-то три довольно крупные, похожие на форель, синеватые рыбины с лиловыми плавниками, хотя никаких крупных ручьев или озер нам по пути сюда не встретилось.

— Это там, — ткнул телеут рукой с ножом, которым разделывал добычу, в сторону заката. — Под той горой течет Чарык-чул. [25] В ней всегда чистая вода и много рыбы.

Мы поужинали нежнейшим белым мясом, запеченным на плоском камне, положенном в костер, затем вытащили из мешков толстые шерстяные одеяла, которые нам выдал в Кузнецке интендант экспедиции господин Храпов, и улеглись вокруг прогоревшего костра. Караулить, как в прошлые ночи, не стали — Торбок уверил нас, что дикое зверье, в особенности хищники, в Козыр-агаш не заходят.

Заснул я мгновенно. Тем неприятнее было пробуждение.

Над горами сверкало и грохотало, хотя никаких видимых признаков приближающейся грозы вечером мы не обнаружили. Выбравшись из-под одеяла, я обнаружил, что телеут снова исчез. Торопчин же продолжал безмятежно спать, причем его храп по силе звука вполне был сопоставим с раскатами грома.

Я стал оглядываться вокруг и вдруг заметил, что на капище, возле жертвенного камня горит свет и мечутся искаженные уродливые тени.

Любопытство и рассудок во мне боролись, наверное, целую минуту, и все же первое победило. Я не стал будить Семена, справедливо рассудив, что без него спокойнее, подобрал свой карабин и крадучись направился к капищу.

Странная и жутковатая картина открылась моим глазам. У ног истукана Тенгри горели два факела, воткнутые, видимо, в специальные углубления по обеим сторонам жертвенника. Перед камнем в круге трепещущего света крутился и приплясывал высокий человек, облаченный явно в звериные шкуры. В руках у него был круглый, разрисованный непонятными знаками бубен. Я догадался, что этот человек — шаман, или кам, как его называл Торбок, — совершает некий обряд, камлание, то есть общение с духами или богами.

Тогда я медленно прополз на четвереньках между треугольными останцами внутрь вытоптанного круга, чтобы разглядеть все действо поближе и записать позже в подробностях. Я понял, какая редкая возможность представилась мне, потому соблюдал крайнюю осторожность. И все же я прозевал, как телеут сцапал меня за плечо и прижал к земле.

— Степан дус, — зашептал он мне прямо в ухо, — дальше ходить нельзя! Это Салагай, Белый кам! Он сейчас будет говорить с Тенгри, ему нельзя мешать…

— А что за обряд он хочет совершить? — тихо спросил я.

— Наверное, будет просить помощи у хозяина Верхнего мира. Видишь, у камня лежит большой мешок. Там баран — дар Тенгри…

Шаман вдруг прекратил пляску, подошел к камню и вытащил из-под своих шкур какие-то предметы. Я не смог их разглядеть из-за большого расстояния, но зоркий Торбок сумел и прицокнул языком:

— Ну, дус, тебе очень повезло! Салагай хочет разбудить Тенгри!..

— Зачем?

— Думаю, из-за пожаров. Тайга нынче горит по всему краю — почти все лето не было дождей, даже болота высохли. Так уже было раньше. Старики говорят: пока Тенгри спит, айны хозяйничают на земле…

Неожиданно наш разговор был прерван громким пыхтением, и через мгновение на землю рядом со мной плюхнулся Торопчин.

— Что тут происходит? — довольно громко начал он, но я показал ему кулак, и Семен тут же сбавил тон: — Почему ты меня не разбудил?

— Тише! — цыкнул я на него. — Смотри лучше. Это Белый шаман, Салагай. Он сейчас совершит очень древний обряд с жертвоприношением! Такого еще никто из русских или европейцев не видел. Мы — первые!..

Шаман между тем подошел к своему мешку, наклонился над ним, мешок дернулся и забился на земле. Тогда Салагай обернулся куда-то в сторону и крикнул. На его зов из темноты, с противоположной от нас стороны в круг света вошел тоже высокий парень в татарском халате и лисьем малахае, лицом похожий на шамана. Вдвоем они развязали мешок, но в нем оказался не баран!

На свет появился еще один парень. Голова его была обрита, лишь на затылке оставался длинный хвост из волос. Руки пленника были стянуты за спиной у локтей ремнем. Но одежда его заметно отличалась от татарской. Мы с Семеном застыли, пораженные необычным зрелищем.

— Кто это? — наконец смог вымолвить я.

— Это воин-хакас, — как-то нехотя пояснил Торбок. — Две луны назад был набег на городище Сыркаш. Хакасам снова понадобились жены и оружие…

Я слышал кое-что в Кузнецке об этих воинственных кочевниках, но отказывался поверить в свою догадку:

— Неужели Салагай собирается принести в жертву этого воина?!

— Да, — телеут судорожно вздохнул и отвернулся.

— Дикость какая! — в полный голос вдруг заявил Торопчин.

Я не успел его остановить. Семен резво вскочил на ноги и не таясь пошел к капищу. На плече его я к своему ужасу заметил висящий дулом вниз карабин. Шаман и его помощник между тем успели подтащить пленника к жертвенному камню и уложить на него спиной. Помощник придержал хакаса за плечи, а Салагай достал из-под одежды плоскую бутыль, схватил пленника за лицо и влил ему в рот какую-то темную жидкость из бутыли.

Торопчина оба заметили, лишь когда Семен приблизился к ним шагов на десять. Но татары не растерялись. Шаман перехватил пленника, а его помощник шагнул навстречу Торопчину и в руке его сверкнул длинный охотничий нож. Тогда я, не помня себя, вскочил, вскинул вверх карабин, закричал и выстрелил в воздух.

Мое появление также было неожиданным и, в общем-то, решило исход столкновения. Парень с ножом отпрянул назад, Семен же вдруг выхватил из-за пазухи пистоль (я про него не знал!), а пленный хакас вдруг извернулся на камне и ловко ударил обеими ногами шамана в грудь. Салагай не удержался на ногах и упал навзничь прямо под ноги отступавшему помощнику. Тот запнулся о него и тоже упал. Тогда Торопчин взревел как медведь, пальнул из пистоля и, растопырив руки, пошел на татар. Тут оба не выдержали и прямо на четвереньках кинулись во тьму.

Поле боя осталось за нами. Я подбежал к пленнику, пытавшемуся подняться, вынул нож и разрезал путы. Однако это помогло мало. Хакас никак не мог устоять на ногах, его мотало из стороны в сторону, как пьяного.

— Похоже, опоили чем-то, — сказал Семен и витиевато выругался в адрес татар. — Ну, что делать-то будем, Степан?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация