Верный журналистской привычке сразу брать «быка за рога», я потянул на себя левую «воротину», инстинктивно приготовившись приложить для этого немалое усилие. Однако, вопреки ожиданию, дверь открылась легко и бесшумно. Даже пожалуй слишком легко. Не иначе, как штучки кого-то из магов? А может быть…
Меньшикова сидела в дальнем углу небольшого квадратного холла, в который выходило шесть обыкновенных светлых «под ясень» дверей рабочих кабинетов. Стеклянный журнальный столик и два низких, «дутых» кожаных кресла уютно прикрывал сверху широкий зонтик какого-то экзотического тропического растения с крупными блестящими перистыми листьями, росшего, казалось, прямо из стенной панели в углу. Ксения, одетая в строгий темно-вишневый костюм, расположилась в одном из кресел, вытянув стройные загорелые ноги, и курила длинную черную сигарету с золотым мундштуком. Дым при этом совершал какой-то странный вираж над столиком и исчезал под зеленым зонтиком.
Я остановился в дверях, не решаясь без приглашения двигаться дальше, а Меньшикова, казалось, и не думала облегчать мне задачу. С минуту мы молча разглядывали друг друга. Наконец, терпение мое лопнуло, я сделал шаг вперед и сказал:
— Здравствуйте, Ксения Олеговна. Мне очень нужна ваша помощь.
— Опять? — слегка приподняла она тонкие изящные брови, не ответив на приветствие. — Кажется, мы с вами договорились более не беспокоить друг друга?
— Бывают ситуации, когда приходится нарушать их, разумеется, не по личной прихоти, но ради общего дела, — я постарался придать голосу убедительности.
— Что же это за дело может быть у нас с вами? — Меньшикова загасила сигарету в хрустальной пепельнице на столике и сменила позу, закинув ногу на ногу, от чего ее идеальной формы бедра открылись еще на десяток сантиметров выше, а руки сложила под высокой грудью, обхватив себя за локти.
На языке тела эта поза называлась «раковина» и практически лишала собеседника возможности эффективного общения. Единственным и действенным способом «достучаться» до принявшего эту позу был прием из арсенала психолога Милтона Эриксона именуемый «отзеркаливание». То есть применяющий его должен был копировать позу, жесты, мимику, интонации собеседника, и в результате последний начинал воспринимать того как собственное отражение. А ведь известно, что с отражением никто не конфликтует, и говорить ему можно все, что угодно! Правда, в данном случае передо мной сидел не обычный человек, но все же я рассчитывал, что сейчас в Ксении больше от женщины, чем от мага, а в каждой женщине живет хотя бы ма-а-ленькая мартышка!..
Поэтому я быстро прошел ко второму креслу, развернул его под тем же углом, что и первое, сел и закинул ногу на ногу, скрестив руки на груди и придав лицу высокомерно-удивленное выражение. Подумалось: «Сейчас она либо просто уйдет, либо превратит меня в таракана, либо…»
— Отдаю должное вашей находчивости, — чуть улыбнулась уголками полных губ Меньшикова, не меняя позы, — и готова выслушать причину вашего появления. Но если я сочту ее несерьезной, больше мы с вами не увидимся!
Я понял, что судьба все-таки предоставила мне шанс, и постарался как можно короче и выразительнее описать свое «видение», а про попытку самостоятельно выйти в астрал упомянул лишь вскользь. Рассказ занял у меня не более пяти минут, и все это время я неотрывно следил за выражением лица Меньшиковой, совершенно напрасно пытаясь обнаружить хоть малейшие признаки интереса. Увы! Я забыл, с кем имею дело! Лик «греческой богини» оставался абсолютно бесстрастным и по-прежнему прекрасным и надменным.
«Интересно, — пришла мысль, когда я закончил монолог, — маги — они все такие? А может быть, им просто скучно общаться с нами, людьми? Или наоборот, им скучно, потому что они все знают наперед?»
Ксения наконец сменила позу, выпрямившись в кресле, и, опершись одной рукой о мягкий подлокотник, другой вынула прямо из воздуха зажженную черную сигарету. Стальной блеск в глазах исчез, и теперь они медленно наполнялись теплой голубизной летнего неба. А главное, я увидел в них интерес и даже, по-моему, некое беспокойство. Поэтому я тоже сменил позу на аналогичную и закурил свои любимые «Монте-Карло» с ментолом.
Так мы курили и молчали, думая каждый о своем и одновременно об одном и том же. Наконец Меньшикова загасила недокуренную сигарету в хрустальной пепельнице на столике и встала. Я поспешил проделать то же самое, все еще оставаясь в образе «зеркала». Дело в том, что даже если человек и осознает, что его копируют, «отзеркаливают», на подсознательном уровне он все равно испытывает к своему визави определенное доверие — такова уж психофизиология, и маги здесь не исключение!
— Пойдемте! — коротко приказала (именно приказала!) Ксения, повернулась и шагнула к двери со скромной табличкой «Психологическая консультация».
Не оглядываясь, она скрылась за дверью, и мне ничего не оставалось, как поспешить следом. Кабинет оказался самым обычным, со стандартным медицинским интерьером, без малейших намеков на какую-либо магию, мистику или эзотерику. Правда, у меня возникло неясное ощущение, что на самом деле помещение выглядит не так, да и вообще — помещение ли?.. Но Меньшикова не дала мне времени разобраться в ситуации.
— Вот что, Дмитрий Алексеевич, — сказала она, останавливаясь посреди кабинета и снова поворачиваясь ко мне лицом, — я думаю, что ваше… видение неслучайно, но чтобы сделать какой-либо прогноз, мне необходимо увидеть всю картину.
— То есть вы предлагаете… — у меня неприятно засосало под ложечкой.
— Ментальное сканирование. — Она прямо посмотрела мне в глаза, и тревожная синева буквально окатила меня с головы до пят.
«Блин! Да что же это такое творится?! Неужели каюк спокойной жизни? За что, Господи? Почему именно я?!.. А как же Лена?..» Мысли, одна другой сумбурнее и отчаяннее, колготились в быстро распухавшей голове, не желая выстраиваться под команду логики и рассудка. «Ментальное сканирование возможно лишь при условии полного подавления воли реципиента», — вспомнилось вдруг одно из наставлений Ирины.
— Иного способа нет, Дима, — тихо, но четко добавила Ксения, будто услышав мои сомнения и переходя на «ты» естественно и просто. — Я не имею права ошибиться, потому что второй попытки мадхъя не даст!
Она замолчала и прикрыла глаза, давая мне возможность договориться с самим собой, и я был очень благодарен ей за это. Мучения и метания мои тут же прекратились, и я сказал почти бодрым голосом:
— Все понятно, шеф, поехали!..
— Хорошо. — Ксения вновь превратилась в энергичную, деловую «амазонку», какой я ее знал. — Раздевайся и ложись на кушетку. Лицом вверх!
— Гм-м, совсем?
— Что?
— Раздеваться…
— Естественно. А что тебя смущает? Тебе же должно быть известно, что одежда, особенно из искусственных материалов, нарушает энергоинформационный обмен ауры, — говоря это, она быстро сняла с себя темно-вишневый жакет и юбку и аккуратно повесила их на плечики в стенной шкаф.
