— Это не моя квартира. — Я обогнал Олега и загородил проход.
— Хочешь, чтобы я умер от истощения?
— Хочу, чтобы ты хоть немного похудел! А впрочем, — сжалился я, глядя на его сникшую физиономию, — баш на баш: ты мне — все новости, а я тебе — яичницу с ветчиной и сыром!
Расчет оказался верным. Услышав про любимое блюдо, майор-чревоугодник враз стал послушным ягненочком, скромно уселся на кухне в уголок возле холодильника и с готовностью принялся просвещать меня.
— С какой новости начинать, о мой спаситель?
— Желательно с хорошей. — Я извлек из холодильника необходимые продукты и приступил ко второму любимому делу в жизни: кулинарии. Первым все-таки оставалось любопытство. Желание быть в курсе всех дел и событий по жизни иногда граничило у меня с одержимостью, за что мне неоднократно приходилось расплачиваться, порой — жестоко.
— У меня только плохие и очень плохие, — замогильным голосом сказал Олег и выудил из приоткрытого холодильника пакет с майонезом.
— Ладно, давай с плохой.
— С госпожой Муратовой разговора не получилось.
— Совсем?
— Ну, поздороваться-то она со мной соизволила, но как только я упомянул о бывшем муже, сделала губки бантиком.
— С чего бы это? — Я зажег плиту и поставил сковороду на огонь.
— Давай хоть ветчину порежу, — нетерпеливо предложил голодный Ракитин и поднялся со стула.
— Тогда уж лучше лук почисти.
— Побольше? — Он вооружился ножом и с готовностью полез в овощной ящик.
— Естественно!
— Ну, так вот, — вернулся к теме Олег, — Лилия Борисовна наотрез отказалась вспоминать даже имя Ильханчика, заявив, что этот человек больше для нее не существует.
— А ты сообщил ей, что он вообще больше не существует? Может быть, тогда она бы посговорчивей стала?
— Если честно, не допер, — вздохнул бывалый опер и размазал по щеке первую луковую слезу. — Но я зашел с другой стороны и спросил о Тояне.
— С тем же результатом?
— Не совсем. Со скрипом, но госпожа Муратова все же соизволила сообщить, что, мол, каждому воздается по делам его, а о Тояне она знает лишь то, что эта ненормальная горянка вышла-таки замуж за некоего Хилевича Владимира Казимировича, причем еще до того, как сама Лилия Борисовна стала женой Амиева-младшего.
— Ого! — От неожиданности я даже забыл перевернуть пластинки ветчины на скворчащей сковороде. — Получается, что Тудегешева устроила весь этот кипеж уже будучи замужней женщиной?!
— Получается так. — Олег выпрямился над овощным ящиком держа в руках несколько крупных розовых луковиц: — Столько хватит?
— Ну, если тебя устроит один жареный лук…
— Не жмись, ветчины побольше положи. — Ракитин был неумолим.
— Как-то не вяжется образ вульгарной стервы с ликом гордой дочери гор, — подытожил я. — Надо бы с этим разобраться до конца. Чую, не договаривает чего-то госпожа Муратова… Режь лук, а то мясо вот-вот подгорать начнет.
— Второе подавать? — Олег принялся неспеша выбирать подходящий нож из стойки над кухонным столом.
— Самое плохое?
— Пока что средненькое. Это уже не от меня — от Велесова. Наш несостоявшийся «икар», то бишь господин Витковский, до того как стать управляющим Сибинвестбанка трудился главным менеджером компании Сибнефть…
— Тоньше режь! И побыстрее…
— Угу. Догадайся с трех раз: чем он там занимался?
— Нефтью торговал… Ты же знаешь, что я в бизнесе — ни бум-бум. — Я снова начал закипать: терпеть ненавижу, когда кот рвется к сметане, а его держат за хвост!
— Ладно, неуч, — смилостивился майор-садист, — квоты на горючее он распределял по Сибирскому региону.
— И что?
— А то! Может, теперь сообразишь, кому досталась львиная доля этих квот?
— Неужели Амиеву?!
— Не-ет… Амиев нарисовался позже.
— Тогда Дуладзе, что ли?
— Именно. А когда многоуважаемый Нос почил в бозе, господин Витковский ушел из Сибнефти, скромненько, по-английски… Закрывай крышку, не то весь аромат выйдет! — Ракитин с видом утомленного непосильным трудом работяги уселся обратно на стул возле холодильника и вытащил сигареты.
— Разрешите папироску, гражданин начальник? — Я выставил на стол пепельницу и тоже потянулся за куревом.
Мы закурили и некоторое время молча предавались традиционному мужскому занятию: думали. Каждый о своем. Я например о том, как бы все-таки разговорить госпожу Муратову? По всему выходило, что и она теоретически могла быть замешана в катавасию вокруг клана Амиевых, ибо мотив, хоть и косвенный, у нее был: месть за давние обиду и оскорбленное самолюбие. О чем думал крутой сыскарь, я мог только догадываться.
— Гарнир ко второму будешь? — спросил наконец он, гася окурок в ракушке пепельницы.
— Валяй.
— Знаешь, по чьей рекомендации наш «икар» оказался в управляющих банка?
— Амиева, по чьей же еще?
— Почти. Красилина!
— Опаньки! — невольно вырвалось у меня. — Как говорила одна не в меру любопытная девочка, становится все страньше и страньше. По-моему, трэба незвэдно погуторить з паном Красилиным на гэту знайчову байку.
— Успеешь еще. Слушай, я жрать хочу! — Ракитин метнулся к плите как рысь на косулю и в мгновение ока распределил образец кулинарного искусства под названием «яичница с ветчиной по-сибирски» на две тарелки. Причем мне достались только лук и крохотный кусочек белка. Все остальное «по-честному» вошло в порцию бывалого майора.
Мне оставалось лишь поставить на плиту чайник и довольствоваться малым.
— Ну а самая плохая новость? — напомнил я, когда все было съедено, выпито и даже вымыто.
— Совершенно без затей. — Ракитин снова закурил. — Красилин ушел из-под наблюдения.
— Когда?
— Вчера утром.
— От кого?
— Представь себе, от самого Бульбы!
— Ух ты! Снимаю шляпу. — Я встал и налил обоим еще по чашке чая. — Как же ему удалось?
— Элементарно, Ватсон. Красилин отправился в супермаркет на Центральный проспект, а Степа, разумеется, в штатском, — за ним. Игнат Васильевич чинно вошел в магазин, лейтенант — за ним. И тут наш приятель подходит к бугаю-охраннику и говорит, кивая на Степана, мол, этот лоб — известный магазинный вор и у него под пиджаком украденная фляжка с вискарем. Секьюрити, естественно, делает стойку, свистит своему напарнику, и они вдвоем берут бедолагу-лейтенанта под белы рученьки, а пан Красилин преспокойно убывает в неизвестном направлении. Поиски по возможным векторам ни к чему не привели. Вот так-то! — Ракитин хлопнул себя по коленям и поднялся. — Спасибо за завтрак. Если что, я на мобильном.
