В отличие от Вивьен, Эрни не доверял янеям, считая, что их расовая верность может однажды помешать делу. Объективность так точно пострадает. Правда, в этом случае никаких янеев не наблюдалось, но кто знает, не появятся ли они еще. К тому же не всегда их способности подходили под требования сыщика. Но самое главное – Эрни не любил связываться с существами, которых не понимал. Его палочкой-выручалочкой в вопросах колдовства с самого начала частной деятельности стал Тич Моро. Он принадлежал к расе чиран – узкоглазых, бледнолицых людей, владеющих удивительной магией символов, нарисованных заклинаний и бумажных оберегов. В обычной ситуации Эрни ему бы тоже не доверился, однако когда-то давно Тич нарушил главное правило своих сородичей: он женился на женщине другой расы. Это лишило его всех связей и поддержки клана, но сделало абсолютно счастливым. Во-первых, потому что он любил свою жену, а во-вторых, потому что всегда тяготился довольно строгими правилами чиран. Фаргелон работал с Моро уже достаточно давно и, как правило, всегда оставался доволен. Можно даже сказать, что они приятельствовали.
Сейчас, заметив около дома манихинге Краус Тича, Эрни улыбнулся и помахал ему рукой. Тот ответил почтительным поклоном, сложив ладони вместе и держа их на уровне лба.
– В чем заключается моя работа? – после обмена любезностями уточнил Моро мягким, с характерным, слегка раскатистым «р» голосом.
– Я подозреваю, что в доме стоят следилки-оповещалки, – начал разъяснения Эрни, используя профессиональный жаргон. – Их надо найти. Или увериться в их отсутствии. Если найдем, то желательно выяснить тип, особенности и, по возможности, кто поставил. Хотя бы примерно. Также проверить наличие следов использования какой-либо магии, которой в обычном доме быть не могло. И, – Фаргелон слегка нахмурил брови, – возможно, помочь мне успокоить даму.
– Идешь с плохими новостями? – Тич поправил рукав фиолетовой, расшитой тонкими черными аппликациями, длинной, до пят, рубахи из плотного атласа. Под ней он носил темные льняные штаны, иногда заметные в разрезах по бокам его верхней одежды. Такой наряд был традиционен для большинства магов-чиран. Якобы это как-то помогало им в колдовстве. Так же как и высокие сложные прически с множеством каких-то узорчатых длинных деревянных шпилек.
– Неприятными, – кивнул Эрни, все еще хмурясь.
– Дама нежная? – поинтересовался Моро, деликатно избегая слов вроде «нервная» или «истеричная».
– Не особо, но последние дни у нее были тяжелые. Боюсь, мои известия станут для нее ударом.
– Неужели все так плохо? – Избавившись от опеки клана, Тич давал волю своему любопытству, среди представителей его расы считавшемуся признаком дурного тона.
– По крайней мере, мои новости не фатальны. Согласись, это уже много.
– Мы знаем это. Люди, живущие обычной, благопристойной жизнью, редко понимают, насколько это много.
– Что ж, будем надеяться на благоразумие манихинге Краус. Кстати, она похожа на твою жену, только повыше.
– Красивая должна быть женщина, – убежденно произнес Тич. – Теперь мне еще больше хочется помочь ей.
– Тогда вперед.
Ханна выглядела еще более понурой, чем в прошлую их встречу. У Эрни невольно сжалось сердце при виде этой женщины. Мужественно объяснив ей необходимость проверки кабинета магом, Фаргелон отвел ее в другую комнату и начал рассказывать о добытых им сведениях.
Несмотря на его опасения, манихинге Краус успокоительное волшебство не потребовалось. Она только еще больше побледнела и, подняв на сыщика огромные, полные слез глаза, спросила:
– Так что же, все было ложью?
На лбу Эрни появились характерные морщинки.
– Смотря что вы имеете в виду. Если сведения, которые ваш муж сообщил вам о своей прошлой жизни, то, боюсь, да. Если же его жизнь с вами – то тут только вам решать. Я не нашел ни одного порочащего его факта, относящегося к периоду после встречи с вами, манихинге.
В глазах Ханны загорелся какой-то особый огонек. Возможно, это была надежда. Или даже любовь. Однако он быстро сменился тревогой.
– Знаете, может, это глупо, но меня волнует сейчас только одно – любил ли он меня все эти годы.
– Это самый правильный вопрос, манихинге Ханна, – мягко ответил Эрни. – Подумайте сами. Ведь любовь проявляется во множестве мелочей. Если человек рядом и нет никаких сомнений в нем, они не всегда даже замечаются. Но вот в такие минуты они зачастую вспоминаются. И по ним можно понять истину. Подумайте, манихинге, наверняка вы найдете ответ на свой вопрос.
Больше всего Эрни боялся, что его советы не успокоят женщину, а, наоборот, только расстроят. Но интуиция подсказывала поступить именно так. И, как обычно, не ошиблась. Скоро лицо Ханны посветлело, ненамного, но хотя бы чуть-чуть.
– Манихинге, послушайте еще одного моего совета, – так же мягко произнес сыщик. – Не делайте никаких неприятных выводов, пока не поговорите с мужем. У меня есть достаточные основания полагать, что он жив. Я не стал бы вас обнадеживать, если бы их не было. Так вот, решите все, когда поговорите с ним. Вы мне обещаете до тех пор не совершать необдуманных поступков?
Женщина грустно вздохнула:
– Вы хороший человек, хинген Фаргелон. Надеюсь, ваша девушка это ценит. Не бойтесь, я не наложу на себя руки. Вот скалку поувесистее выберу для встречи с мужем, это точно, но до того, как пустить ее в ход, никаких глупостей делать не буду.
Теперь вздохнул Эрни. Но потом улыбнулся:
– Вот и договорились. А сейчас пойдемте узнаем, нашел ли что-нибудь хинген Моро.
Когда они вошли в кабинет пропавшего Барентона Крауса, чародей стоял в дальней его части и что-то старательно вымерял. В руках он держал длинные, исписанные символами, похожими на вертикальные игривые волны, бумажки. Несколько таких уже были прикреплены к полкам, шкафу, столу, а одна даже висела в воздухе примерно по центру помещения.
Эрни привык к Тичу за работой, и его не особо удивило увиденное. В глазах же Ханны появилось отчетливое недоумение. Предупреждая ее вопрос, сыщик поинтересовался у колдуна:
– Ну как? Нашел что-нибудь?
Моро наконец-то выверил нужное расстояние, и еще одна полоска бумаги будто приклеилась к стене.
– Что-то определенно есть, – одобрительно глядя на Ханну, ответил Тич.
Для него все женщины делились на две категории: его жена и другие. Последние могли быть похожи на его идеал или не похожи. Первых он считал красивыми, вторым очень сочувствовал. Как, например, Вивьен. Причем, как знал Эрни, не всегда это разделение происходило по принципу внешности, как в этом случае. Но какие еще качества учитывал Моро в своей классификации, оставалось для сыщика загадкой.
– Но я не совсем уверен, поэтому необходима проверка. – Маг пересек комнату и оказался рядом с Эрни и Ханной. – Прошу вас некоторое время постоять здесь.
