– Мы… друзья. – Вивьен с ужасом смотрела на Леону. Потом что-то для себя решила и отчаянно замотала головой. – Мам, ты не понимаешь. Мы и правда друзья. Просто отношения бывают разные! Ты привыкла, что только вот так. Что мужчина и женщина не могут дружить, если кто-то в кого-то не влюблен, но это неправда. Могут! Могут! И мы с Эрни добрые друзья. И я рада, что все так.
– Я знаю, что дружба между мужчиной и женщиной бывает. Я жизнь прожила и все-таки кое в чем разбираюсь. Отношения бывают разные. Но это не касается вашего случая. Он любит тебя, понимаешь, любит! Влюблен уже долгие годы. Только ты одна этого не видишь!
– Тогда почему же он не признался до сих пор? – привела Вивьен убойный, с ее точки зрения, аргумент. – Если бы любил, то давно бы уже признался. А почему он не признался?
– Потому что дружба – это один из самых непреодолимых барьеров.
Покинув дом Ханны Краус, Эрни с Тичем какое-то время шли вместе, обсуждая добытую информацию.
– Скажи, ты не можешь определить, куда поступал сигнал от этих заклинаний? – спросил Фаргелон.
– Увы, нет. Сигнал довольно стабильный, так что это может быть любое место в радиусе нескольких кварталов, но, по моему опыту, человек, держащий заклинание, должен быть где-то недалеко. Кстати, обрати внимание, они не сделали из заклинания сеть, а могли бы. Помнишь, мы раз такую видели? Она срабатывает как сигнал и как ловушка. Человек без магии или особых навыков из такой выбраться просто не может. Судя по уровню заклинания, что поставили здесь, его создатель вполне мог и сеть организовать. Вывод?
– Хм, – задумался Эрни. – Выводы могут быть разные. Первый – они хотели не ловить нашего беглеца, а лишь знать о его возвращении. Возможно, в их планах было проследить за ним или что-то подобное. Второй – тут ты прав, эти ребята сидят где-то недалеко. Беда в том, что мои помощники обшарили все вокруг и расспросили здесь всех и каждого, и тем не менее я не вижу никого, кто подходил бы на роль следящего за домом Крауса.
– Неужели совсем?
– Пожалуй, что так, – неохотно произнес сыщик. – Соседи живут здесь уже очень давно. Жильцов не брали. Ближайшие кафе-магазины, где мог бы этот неизвестный вертеться, не вызывая подозрений, расположены неудобно.
– Может, в деле замешан кто-то из соседей? – Маг сделал паузу, словно обдумывая какую-то мысль, потом озвучил ее: – Или, знаешь, есть чудесное заклинание забвения. Все думают, что тот или иной человек живет тут долго, до года, а на самом деле он появился с неделю назад.
Эрни покачал головой.
– Я читал про такое. Но нет, тут напротив живет чудеснейшая старушка расы отрицалов. Ты же знаешь, чтобы на них хоть какая-то магия, зелье или амулет подействовали, нужны усилия половины колдунов страны. Я с ней сам разговаривал. Кристальный ум, отличная память, любопытство под стать. Она бы про нового человека точно сказала. Особенно если бы все его вдруг за старого знакомого стали принимать. Семья ее – полукровки. Они, конечно, не так сильны, но тем не менее многие сохраняют устойчивость к магическому воздействию.
Тич скривился.
– Если рядом отрицал, то лично я бы не стал так рисковать. Вот уж не повезло нашим ловцам.
– Однако как-то они все это устроили. О, вот еще вопрос. Ты не знаешь, когда было поставлено заклинание?
– Ты слишком много от меня хочешь, Эрни! – возмутился Тич. – Я же тебе не труповед, чтобы говорить, когда тело в речку выбросили.
– Эх, жаль. В смысле, – спохватился Фаргелон, – не то, что ты не труповед, а то, что не знаешь когда. Это многое бы прояснило.
– Да ладно. У тебя есть идеи, где дальше искать этого пропавшего парня, коль уж его жена не отказалась от дальнейших поисков?
– Есть одна идейка. Только для этого мне понадобится не кто иной, как нен Даг Стирсон. Надо и ему потрепать нервы за то, что он Вивьен так напугал.
– Как она, кстати? – Тич был поверхностно знаком с девушкой.
– Почти утратила свое обычное спокойствие. Больше всего в жизни она не любит неприятности и чиновников, к которым относит и дознавателей.
– Ну, может, это и к лучшему, – непонятно к чему заметил маг.
Вивьен и Леона стояли друг против друга, даже не заметив, когда обе вскочили. Поединок взглядов длился бы еще долго, если бы в этот момент в гостиную не вошел Ким, с улыбкой рассказывающий Улису что-то про особенности работы стеклодувных печей.
– Мои любимые девочки, – не замечая повисшего между ними напряжения, обратился он к жене и дочери, – а давайте-ка по бокальчику вина выпьем в честь наших гостей. Не знаете, мальчики к нам не присоединятся?
Леона первой отвела взгляд, направившись к старинному буфету, в котором держали бутылки с алкоголем.
– Не знаю, пап. – Вивьен опустилась на свое место, в этот момент ей показалось, что из нее испарились все жизненные силы. – Ренс не говорил. И… Эрни тоже. Я… за бокалами. – Она вновь встала и прошла в столовую. Через миг вернулась. – Забыла, – растерянно произнесла девушка, – они же в этой комнате. А где Ульрика?
– Я здесь. – Ее помощница появилась из дверей в кухню. – Будет очень неприлично, если я скажу, что зверски проголодалась?
– Ну что ты, девочка, конечно нет. – Леона с улыбкой подошла к остальной компании и передала Улису бутылку. – Открой, пожалуйста, мой мальчик. Штопор… Ким, где у нас штопор?
– Сейчас принесу.
– Давайте пока садиться.
Когда все расселись, съели первое блюдо и выпили по бокалу вина, беседа потекла спокойней, даже доверительней.
– Вивьен, а помнишь, ты у меня спрашивала про заказ хингена Крауса? – Ким всегда интересовался делами детей, если у него не случался особенно острый приступ вдохновения. – Эрни разобрался, что там к чему?
Хозяйка «Полезных чудес» вздрогнула, и с ее вилки посыпался только что набранный на нее горошек. Вивьен сквозь зубы ругнулась.
– Мы думаем, с помощью вашего стекла была утащена в другой мир важная-преважная реликвия! – желая сгладить неловкость, выпалила Ульрика.
– Надо же! – Ким с тревогой посмотрел на прячущую глаза дочь. – И что за реликвия?
– Возможно, это портрет самой Идореллы Маядскальской, основательницы Форевии! – Надо сказать, Ульрика находилась в перманентном восторге по поводу того, что оказалась косвенно замешана в таком громком деле. Правда, она никогда бы не рассказала о нем лицам непосвященным. Но ей отчаянно хотелось поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Ким и Леона представлялись девушке подходящими особами.
Однако Ульрика просчиталась. Никто из них не выразил каких-либо особых чувств по поводу столь небывалого события.
– Меня всегда, – после паузы заметил Улис, – волновал вопрос о вывозе краденого через ваши стекла, хинген Леру. Вот украл кто-то что-то невероятно ценное. Документы у него в порядке. И удрал в другой мир. Неужели нельзя как-то этому помешать?
