Посидев немного, девушка стянула с себя очки, шляпку и перчатки. Чемоданчик давно уже стоял у стола. Кто-то предусмотрительно поставил в комнате графин с водой, и Леру заставила себя к нему подойти. Налила прозрачной жидкости в стакан и наконец-то выдохнула. Ничего, она справится. Обязательно придумает как и справится.
Пока чувства сыщика бурлили, разрывая на части обычное спокойствие Эрни, его глаза заметили одну интересную деталь на плане резиденции посла. Цепкий ум тут же ухватился за нее, и рассуждения о выгоде этой особенности расположения дома быстро отодвинули на задний план все эмоции. Так что появившийся спустя некоторое время Ренс застал друга с горящими от многочисленных идей глазами.
– Ты вроде как в порядке, – с удовлетворением заметил он, – а я думал, стоит оставить тебя одного, будешь убиваться.
Эрни не стал признаваться, что вообще-то Ренс в очередной раз оказался прав, вместо этого произнес:
– Посмотри, вот тут парк вокруг резиденции совсем небольшой. Его территория почти вплотную подходит к городу. Точнее, к Бестолковым районам.
Такое забавное название эти несколько кварталов получили из-за кривизны своих улиц и постоянной смены заведений, открытых на них. Говорят, когда какие-либо проверяющие приходят туда, они просто запутываются в этом лабиринте, отчего слово «Бестолковые», а также производные от него постоянно слетают с их уст.
– Думаешь, этим можно воспользоваться? – заинтересовался Ренс.
– Ну если бежать придется, то только в эту сторону.
– Ты же не думаешь, что в городе они не попытаются вас схватить? Вряд ли нахождение на территории столицы их остановит. В Бестолковых районах такое по десять раз на дню случается.
– Но в Бестолковых районах куда сподручнее убегать, чем, например, в открытом небе.
– Если на моем красавце, то мы точно убежим.
– Не сомневаюсь. Но как мы до него доберемся? Ты не сможешь подлететь слишком близко. Там территория на несколько полетов ядра принадлежит форевцам, попадает под закон о посольской территории. Значит, они могут палить по любому кораблю, который появится на ней без их разрешения. А вышки с орудиями у них стоят достаточно часто, чтобы суметь проскользнуть.
– Да, я заметил, – раздраженно буркнул Ренс, – будто к штурму приготовились.
– С таким послом во главе я бы не удивился, – нахмурился Эрни.
– Но у «Шалуньи» скорость, которую они вряд ли ожидают, – произнес Леру. – Если максимально ею воспользоваться, то можем проскочить.
– А обратно?
– А обратно не лететь, лететь прямо.
– Надеясь, что народ на вышках с противоположной стороны ворон считает?
– Они могут также не рассчитывать на такую скорость. Даже если успеют выстрелить и попасть, с одного удара корабль не уничтожить. Если не пострадает магический тягловый двигатель, мы пролетим, а там подлатаем мою крошку.
– Ты так рискнешь?
– У них же моя сестра.
– Но ведь это так опасно. А если Вивьен пострадает во время пальбы? Такое же возможно?
Ренс поморщился. Что тут скажешь? Он был готов рискнуть собой, командой и даже кораблем. Эрни бы тоже рискнул своей жизнью. Но он был прав: велика была вероятность, что фрегат погибнет, забрав с собой и ту, кого они должны спасти.
– Есть еще одно, – недовольно произнес Фаргелон. – После нападения, пусть даже без единого выстрела, на резиденцию посла Форевии нас всех объявят вне закона. С одной стороны, возможно, форевцы и не захотят поднимать шумиху, ведь тогда, несомненно, всплывет факт похищения Вивьен. Конечно, они могут и отбрехаться, но репутация будет подмочена. С другой стороны, это сам по себе уже неплохой повод к войне. Никакой картины не надо.
– Ладно, – с трудом выговорил Ренс, – оставим тогда это на самый крайний случай. Что ты предлагаешь?
Для начала Вивьен обошла всю отведенную ей территорию. Две комнаты и ванная. Окна большие, но их не разобьешь. Леру сразу это поняла: у подобных противоударных, в том числе и против магических атак, стекол особый оттенок. Девушка для надежности положила ладонь на каждое из окон. Дар подтвердил, что хоть чем в них бей, кроме самых серьезных орудий, не повредишь. По крайней мере, какое-то время они продержатся. Других дверей, кроме той, у которой стояли гвардейцы, в предоставленных ей помещениях не обнаружилось. Разве что какие-то слишком надежно скрытые.
«И поводов-то выйти отсюда не так уж много, – посетовала Вивьен, – разве что еще раз попросить посмотреть на портрет». Девушка еще немного покружила по комнатам, пока наконец не устроилась на письменном столе, болтая ногами в сапожках и хмуря брови.
Почти машинально Леру взяла первую в стопке переплетенную рукопись и открыла ее. Когда через пару часов в комнату вошла служанка, она застала гостью в той же позе сидящей на столе и с открытой уже где-то посредине книгой.
– Ваш обед, манихинге, – прощебетала удивленная, даже немного испуганная девушка, ставя поднос на специальный столик. – Его высочество приглашает вас составить ему компанию за ужином. Он назначен на восемь.
«А, точно! Мне же говорили, что принесут обед. А что, уже два часа прошло?» – отрываясь от захватившего ее текста, подумала Вивьен.
– А скажи, пожалуйста… – начала она, но продолжить ей не дал испуганный голос служанки:
– Извините, манихинге, мне не велено с вами разговаривать. Просто скажите, если вам требуется что-либо из еды или напитков, и я принесу.
Вивьен хотела все-таки попытаться спросить, но по глазам девушки поняла, что ответа ей не дождаться. Оставалось только печально осмотреть поднос и уточнить:
– А что за чай вы мне принесли?
Служанка назвала марку самого любимого Вивьен чая.
– Надо же, я его всем остальным предпочитаю! – не удержалась Леру от замечания.
– Распоряжение поступило от хингена Данского. – На этот раз глаза девушки выражали совсем другие чувства. – Он всегда все знает, и, что бы ни сделал, получается совершенство!
Служанка тут же смутилась, пробормотала еще какую-то ерунду по поводу пожеланий и почти убежала.
– А вот если бы я была тут главной, – почему-то вслух рассудила Вивьен, – я бы к пленнице прислала сухопарую строгую тетку с палкой вместо позвоночника и очках-половинках.
Образ так позабавил хозяйку «Полезных чудес», что она даже посмеялась немного. Потом перебралась к столику с любезно принесенной едой и, вкушая ее, вновь погрузилась в раздумья. Ее как профессионала весьма заинтересовали необычные свойства картины. Теперь уже самой Вивьен невероятно хотелось взглянуть на материалы, создавшие ее основу. Ну и на сам портрет, разумеется, тоже. Более того, у мастерицы возникло знакомое ощущение головоломки, когда клиент заказывал создать что-то, а ей требовалось придумать, как подобное вообще можно осуществить. Сейчас она невольно перебирала в уме все возможные варианты, при которых могли возникнуть описанные в книге свойства. Почему-то Вивьен и в голову не приходило, что их можно было объяснить только божественной силой. Нет, она допускала такую версию, но как-то не рассматривала ее всерьез.
