– Мисс Троттер, – шепнул Симмонс, – думаю, лучше всего, если мы проводим вас домой. Уже поздний час, и мне не хотелось бы, чтобы его милость, вернувшись, обнаружил, что вас нет дома.
– Да, это было бы ужасно, – согласилась Эммелин и набросила накидку на плечи. Ей было неприятно лгать Седжуику, но как ещё она могла бы помочь Симмонсу и остальным слугам вернуть их деньги?
Симмонс жестом велел Томасу присоединиться к ним, лакей немедленно подошёл, и они все вместе, выйдя из трактира, направились домой.
– Вы это сделали, миледи, – сказал Томас. – Мы были уверены, что всё пропало, когда он выложил даму. Но интересно, как у вас оказался король?
– Да, Эммелин, расскажите, – раздался позади них знакомый голос. – Как вы подложили эту карту?
Все трое замерли. – Седжуик!
– М-милорд! – заикаясь, произнёс Симмонс.
Оглянувшись через плечо, Эммелин увидела прямо позади себя Алекса. Сейчас она не должна была показывать испуга, хотя у неё задрожали ноги.
– Мне не нужно ничего подкладывать, я всегда выигрываю.
– Да, теперь я в этом убедился.
– Милорд… – начал Симмонс.
– С вами, Симмонс, я разберусь позже, – оборвал его барон. – Сейчас дело касается меня и её милости.
– Почему бы нам просто не вернуться домой? – предложила Эммелин.
– Вам нельзя туда идти, – сказал Седжуик.
– Это почему же? – Сжав руки в кулаки, Эммелин упёрлась ими в бедра. Она знала, что он запретит ей помогать слугам, и именно по этой причине не доверилась ему с самого начала. – Если это из-за того, что я помогла слугам вернуть украденные у них деньги, то, да будет вам известно, я только…
– Нет, мой маленький вулкан. – Алекс несказанно удивил Эммелин, рассмеявшись и притянув её в свои объятия, хотя она была уверена, что знает его. – Это не имеет никакого отношения к тому, что ты только что перехитрила, наверное, самого искусного шулера в Лондоне. – Он поцеловал Эммелин в лоб. – Тебе нельзя возвращаться домой, потому что моя бабушка ужасно расстроится, увидев, что леди Седжуик выглядит как посудомойка.
– В-ваша – кто?
– Моя бабушка.
– Старушка приехала в Лондон? – Симмонс, стоявший в сторонке, но так, чтобы все слышать, вмешался в их разговор. – Этого не может быть!
– Может, – оглянулся на него Седжуик. – Не более часа назад она подъехала к дверям нашего дома и не слишком обрадовалась, что не может познакомиться с моей женой.
Леди Седжуик? Эммелин с трудом перевела дух, поняв, что слишком далеко зашла в своём обмане, если уж эта леди решила приехать в Лондон. Алекс – это одно дело, но его бабушка?..
– Седжуик, близка катастрофа, – прошептала Эммелин.
– Да, – кивнул он в знак согласия, – но у меня есть идея, как вернуть тебя домой. Симмонс, необходимо, чтобы вы и Томас пошли домой и осторожно сделали следующее…
Алекс объяснял им свой план, а Эммелин в изумлении смотрела на него. Кто бы мог подумать, что под всей его чопорностью в Седжуике может скрываться такая изобретательность?
«Но, – напомнила она себе, – этот самый человек выдумал себе жену».
Когда Симмонс и Томас ушли, Седжуик взял Эммелин за руку и повёл в противоположном направлении.
Тепло его пальцев вселило в неё надежду, что она найдёт способ выпутаться из этой последней неприятности, и Эммелин сжала его руку с большей силой, чем совсем недавно сжимала припрятанного короля.
Только пройдя почти целый квартал, Седжуик наконец за-говорил:
– Смею ли я предположить, что ты преодолела своё отвращение к картам? – Он иронически взглянул на неё, и Эммелин вздрогнула. – Тебе есть от чего дрожать. Просто скажи мне, что ты выиграла целое состояние честно и справедливо.
Эммелин промолчала. А что она могла сказать? На самом деле это был больше вопрос моральной честности, а не правды или неправды.
– Чёрт побери, Эммелин, – рассердился Седжуик, – ты понимаешь, какая опасность тебе угрожала? Этот мужчина, против которого ты играла, не лакей и не какой-то малоопытный юнец. Он явно профессиональный карточный шулер. Ты очень многим рисковала. Ты подвергала риску нас.
Нас? Что он хотел этим сказать? Эммелин попыталась встретиться с ним взглядом, но Седжуик смотрел прямо перед собой, словно видел будущее, которым не имел права рисковать – их совместное будущее. Нет, ей просто показалось, что он старательно пытается найти способ, как им останься вместе. Но разве он не знал, разве он не понимал, что об этом не могло быть и речи? И не важно, что Эммелин хотела этого больше всего на свете.
– Тогда скажи, – продолжал он, – как тебе удалось обыграть его, если ты заявляла, что просто немного умеешь играть в пармиель?
Эммелин тяжело вздохнула. Быть может, пришло время рассказать правду – всю правду. О Господи, нет. Она не осмелится этого сделать, потому что если Алекс узнает правду, они распрощаются с какой-либо надеждой остаться вместе.
– У меня кое-какой талант к карточным играм, – ответила oira. Это было не совсем так – её картёжное искусство стало легендарным до такой степени, что она не могла играть в кругу обычных шулеров и картёжников, колесивших по дорогам Англии, переезжая из гостиницы в гостиницу.
– Разреши мне высказать предположение, – сказал Седжуик, остановившись на углу, чтобы пропустить экипаж. – Своим талантом ты стала зарабатывать себе на жизнь.
Почему она решила, что можно продолжать морочить ему голову? Эммелин набрала в лёгкие воздуха и кивнула.
– Это было до того, как тебя ранили, или после?
– И до, и после, – призналась она, и Седжуик застонал.
– Значит, именно это имела в виду леди Нили, когда писала герцогине о твоей недобросовестности… Ты и сэра Фрэнсиса обманывала за картами?
– Чтобы получить его деньги, мне не нужно было жульничать, – бросила Эммелин. – Сэра Фрэнсиса я обыграла честно. Он отвратительный игрок.
– И все игроки, с которыми ты сталкивалась, играли так же ужасно, как он?
Эммелин отвернулась.
– О Господи, Эммелин, не хочешь же ты сказать, что разъезжаешь по стране, не только выдавая себя за компаньонку герцогини Шевертон, но и обирая доверчивых провинциальных джентльменов?
– Знаете, когда так говорят, это звучит в высшей степени позорно. Но это не совсем так. Я никогда не играла против тех, кто не мог позволить себе проиграть… или не заслуживал, чтобы его обыграли.
Седжуик недоверчиво хмыкнул.
О, чёрт бы побрал этого человека с его напыщенным благородством. Эммелин любила его всем сердцем, но иногда…
– Вам легко, такому высокомерному и сильному, но не все обладают вашим положением в обществе и богатством. Позволю вам заметить, что вы не были бы таким надменным без своего толстого кошелька и расшаркивающихся слуг.
