– Избави Бог! – сказала, содрогнувшись, мисс Лэнгли. – Она… я не хотела бы говорить ничего плохого о выпускницах школы мисс Эмери, но она… она…
– Мерзкая девица, – подсказал он.
– Мистер Тэтчер!
– Разве не так? – спросил он, опираясь на ограждение, отделявшее их от качелей.
– Вы не должны так высказываться о молодой леди.
– Это еще почему?
Она уперла в бока руки.
– Слугам не положено неодобрительно отзываться о хозяевах.
Он нахмурил лоб и потер подбородок.
– Вот как?
– Именно так, – сказала она, покачав головой.
– А почему?
Она задумалась, но ненадолго.
– Так принято.
– Но так делают.
– Так не следует делать, – возразила она, – это неприлично.
«Неприлично». Он познакомился с мисс Лэнгли менее суток назад, а это слово уже успело порядком надоесть ему.
– Скажите откровенно, разве вы сами не считаете ее такой, как я сказал?
– То, что подумала я, было менее доброжелательным, – призналась она.
Они дружно рассмеялись, и он подумал, что она, наверное, не чувствовала бы себя с ним так легко и свободно, если бы знала, кто он такой. Он был уверен в этом, потому что не мог припомнить, чтобы кто-нибудь когда-либо шутил с его дедушкой. Или, если уж на то пошло, чтобы его дедушка когда-нибудь от души смеялся.
– Очень надеюсь, что мисс Браун перестанет досаждать мне, когда я выйду замуж, – сказала она, натягивая красные варежки, которые были того же ярко-красного цвета, как и носки, надетые на ней вчера. Красные шерстяные носки на дебютантке! Видно, слишком давно он не был в Лондоне, хотя догадывался, что красные носки едва ли были последним криком моды, особенно по сравнению с дорогостоящим «снаряжением», в котором щеголяла мисс Браун. – И все остальное, наверное, тоже не будет тревожить.
– Как так?
Она приподняла бровь.
– Потому что я буду герцогиней Холлиндрейк.
Самонадеянная малышка. Тем более что Гиббенз заверил его, что официальной помолвки не было.
– Вот как?
– Да. Я вам вчера об этом говорила.
– Я был полностью поглощен спасением своих сапог, – напомнил он ей.
Она вздрогнула.
– Уж этот Брут! Ужасное животное, но Талли души в нем не чает, так что, боюсь, нам придется его терпеть. Надеюсь, ваши сапоги не пострадали?
Он выставил ногу в сапоге, чтобы она могла взглянуть собственными глазами.
– Всего несколько царапин в память о нашем с ним знакомстве, не более того, – сказал он. Правда, эти царапины привели в ужас герцогского камердинера, особенно когда Тэтчер категорически пресек все попытки слуги ликвидировать повреждения. – А что, если мисс Браун выйдет замуж за какого-нибудь другого герцога?
– Это маловероятно, – с абсолютной уверенностью заявила она. – Я провела тщательное исследование всех пригодных для вступления в брак герцогов.
– Что-о? – удивился он.
– Исследование пригодных для вступления в брак герцогов. Я не хотела полагаться на волю случая.
– Понятно. Но исследование?!
– Это не то чтобы исследование в полном смысле этого слова. Скорее, хроника.
– «Холостяцкая хроника»? – сказал он, вспомнив странное замечание мисс Браун об этом труде.
– Да, именно так окрестили ее мисс Браун и ей подобные. Они, конечно, не понимали важности такой работы и видели в ней всего лишь перечень подходящих женихов.
– А на самом деле это нечто гораздо большее? – Он был склонен рассматривать этот труд так же, как мисс Браун. Черт возьми, любой мужчина отнесся бы к этому так же!
– Конечно же. Подыскать правильного партнера для вступления в брак – это не только вопрос титула и богатства. – Она чуть помедлила. – Я, разумеется, не стану кривить душой и утверждать, что эти факторы не играют роли. Но кроме титулов и богатства для заключения полноценного брака требуется еще совместимость склада ума партнеров, их темпераментов и естественных склонностей.
Может быть, он ослышался?
– Естественных… чего? – удивился он.
– Естественных склонностей, – повторила она. – Я имею в виду всю эту чушь, которая волнует Талли и Пиппин: романтику, страсть и всякие прочие глупости. Потому что любому здравомыслящему человеку понятно, что когда пара хорошо подобрана, у них… они…
Наверное, он мог бы кивком заставить ее продолжать, не вдаваясь в мучительные подробности, но было гораздо забавнее молча застыть в ожидании продолжения и наблюдать, как краснеют ее щечки.
– Достаточно сказать, что от такого брака выигрывают обе стороны, – все-таки умудрилась она закончить свою мысль.
– Похоже на то, – сказал он. С его точки зрения, такой брак был бы смертельно скучен. – Как вы уже говорили, ваш «Холостяцкий журнал»…
– «Холостяцкая хроника», – поправила она.
– Простите. Эта «Холостяцкая хроника» представляет собой исследования всех пригодных для вступления в брак герцогов?
Она закусила губку и покачала головой:
– Сначала это так и было, но я поняла, что должна расширить диапазон своих исследований.
– И насколько же вы его расширили?
– Я охватила исследованием всех титулованных дворян Англии, – призналась она. С гордостью, как ему показалось.
– Всех?
– Ну, не совсем всех. Только неженатых. И конечно, я не включала тех, кто погряз в пороке. Вы были бы удивлены, узнав, сколько среди них отпетых шалопаев.
– Да, я слышал об этом, – сказал он, пожалев, что его бурное прошлое не обеспечило ему такого иммунитета. – Но я думал, что вас интересуют только герцоги.
– Так оно и есть, – с твердой уверенностью заявила она. – Но, как это ни печально, у нас ощущается большая нехватка герцогов…
– Неужели? – насмешливо спросил он.
– В настоящее время на рынке женихов имеются всего три подходящих герцога.
– Всего трое? – переспросил он. Один шанс из трех, но, черт побери, именно он выиграл в ее матримониальной лотерее!
Она игнорировала его поддразнивание.
– Да. Боюсь, что группа не слишком многочисленная, и, что еще хуже, почти все они полусумасшедшие.
Это соображение должно было бы исключить Стерлингов из ее списка, поскольку он мог бы перечислить немало чокнутых родственников, начиная с его дедушки.
– Поскольку среди герцогов оказалось так мало кандидатов, на следующий год я добавила маркизов. А потом графов и так далее по нисходящей.
