– Но я не… Он не мой… – пробормотала Фелисити, отпустив локоть Тэтчера так неожиданно, что он чуть не потерял равновесие. Она вздохнула и снова помогла ему удержаться на ногах. – Не ленитесь и практикуйтесь. Вы никогда не научитесь кататься, если будете просто стоять.
– Да, мисс Лэнгли, – сказал он. В полном молчании они сделали круг по катку. – Вы не ответили на мой вопрос, – наконец произнес он.
– О чем?
– О вашем герцоге и об этих самых «естественных склонностях», которым вы придаете такое большое значение.
– Я считаю их обязательными, – сказала она.
– Ну хорошо, пусть они будут обязательными. – Их обогнали две юные девушки, одна из которых бросила на Тэтчера кокетливый взгляд через плечо, после чего обе они захихикали.
Фелисити скорчила гримаску, но ничего не сказала.
– Так вы с вашим герцогом разделяете эти «естественные склонности»? – спросил он.
– Да, конечно.
– В таком случае почему он не здесь и не катается с вами на коньках?
– Он только что приехал в Лондон, – сказала она. Не сообщив ей об этом. Каково ей было узнать о его приезде от других, тем более от мисс Браун?
– Как я полагаю, он быстро восстановит свои «естественные склонности»?
– Ну конечно, – ответила она, хотя у нее появились некоторые сомнения, поколебавшие некогда незыблемую уверенность в чувствах к ней Холлиндрейка.
– Вы это знаете, хотя никогда не встречались с этим человеком?
– Откуда вам это известно? – насторожилась она.
– Вы сами об этом говорили, – сказал он.
– Я? – Она не помнила, чтобы говорила ему об этом, но ведь они о многом говорили, так что трудно было все упомнить.
– Так откуда вы знаете, что будете разделять эти «естественные склонности» с человеком, которого никогда не видели? Бурную страсть нельзя зажечь по переписке, мисс Лэнгли.
«Страсть?» Почему это слово не имело для нее никакого значения, пока не произнес его он, после чего по ее телу побежали мурашки и у нее подогнулись колени? «Какая чушь лезет в голову!» – взмутилась она и сказала:
– Герцогини не склонны к бурным страстям. И это еще одно объяснение того, почему я ему идеально подхожу.
– И вам даже не любопытно узнать, что это такое? – спросил он.
– Нет, – солгала она, отведя взгляд в сторону. Ей действительно не было любопытно узнать это, пока он не появился в ее жизни.
– Я всегда считал, что женщину нельзя узнать, пока ее не поцелуешь, – сказал он. – Откуда же вам известно, что вы и ваш герцог подходите друг другу, если вы даже никогда его не целовали? – Он взглянул на нее сверху вниз, и его четко очерченные губы были, казалось, готовы поделиться с ней любым опытом в отношений естественных склонностей.
Еще хуже было то, что в ней снова заговорил тот самый внутренний голос-искуситель, который она впервые услышала, когда увидела этого не вполне пристойного, этого дерзкого человека.
– Полагаю, что это вас не касается, – ответила она довольно резко, отпустив его локоть, отчего он споткнулся и замахал руками, пытаясь удержаться на ногах, а она, вздернув носик, откатилась на несколько шагов в сторону и услышала, как за ее спиной он с шумом шлепнулся на лед.
Повернувшись, она уперла руки в бока. К сожалению, падение не отразилось на его привлекательности, и он даже имел наглость подмигнуть ей.
– Вы даже не хотите помочь мне подняться?
Помочь ему?
– Сами упали, сами и поднимайтесь, – заявила она и покатилась дальше, пытаясь не обращать внимания на то, то очень хочется снова прикоснуться к нему и проверить, правда ли то, что он наговорил ей о страсти.
Тэтчер все-таки умудрился подняться и догнал ее, набрав такую скорость, какую осмелился набрать.
– Тот мужчина на коньках вдвое старше вас, – сказала мисс Лэнгли, указывая на Генри и его супругу, которые грациозно катались в паре, – а катаетесь вы вдвое хуже.
Тэтчер взглянул на восьмидесятилетнего мужчину.
– Как вы думаете, сколько мне лет? – спросил он. Хорошенькое дело, если она думает, что ему за сорок!
– Вы совсем старик, – сказала она совершенно серьезно, но он заметил, как губы ее дрогнули от едва сдерживаемого смеха. – Откровенно говоря, я хочу извиниться, потому что едва ли справедливо требовать от вас умения кататься на коньках, когда вы далеко не молоды и силы у вас уже не те.
«Ах ты, озорница, дразнить вздумала?»
– Вы считаете меня таким старым?
Она кивнула и в подтверждение своих слов укатила без него, бросив через плечо такой взгляд, что ему захотелось немедленно поймать ее.
Он подмигнул ей и поднажал, прекрасно понимая, что, видимо, закончит эту гонку, шлепнувшись на лед и выставив себя на всеобщее посмешище.
Но огонь в ее глазах заставлял его не снижать скорость, забыв о том, что ему следовало делать. А следовало ему, вместо того чтобы флиртовать с девчонкой, отозвать ее в сторонку и прямо сказать, что она и он не подходят друг другу. Объяснить раз и навсегда, что все ее мысли о «естественных склонностях» основаны на письмах, написанных семидесятидвухлетним стариком и его таким же ни на что не способным, но претендующим на романтичность секретарем.
Хотя это не отвратило его от мысли о том, что было бы неплохо преподать этой разглагольствующей о приличиях мисс урок страсти.
И он продолжая продвигаться по льду на дрожащих ногах, дико размахивая руками, с тем же отчаянным упорством, которое гнало его вперед в Бадахосе, если не считать того, что вместо французов он гнался за леди, которая, несомненно, была сумасшедшей.
А может быть, он сам сходит с ума, потому что мог бы поклясться что, стоя перед ним на коленях и поправляя крепления на его коньках, она взглянула на него таким взглядом, словно напрашивалась на поцелуй?
Тэтчер запнулся, попробовал удержать равновесие, но все-таки шлепнулся и услышал ее смех.
– Что вас так развеселило? – спросил он.
– Вы, – ответила она. – Я думала, что вы убьетесь, пытаясь догнать меня. – Она описала вокруг него кружок, закончив хорошеньким пируэтом. Губки у нее раскрылись, так и напрашиваясь на поцелуй.
– Я, черт возьми, был весьма близок к тому, – сказал он. – Как бы вы себя чувствовали, зная, что убили меня, так и не узнавшего, что такое поцелуй?
Она вытаращила глаза:
– Вас никто никогда не целовал?
Он наклонился вперед и стоял теперь достаточно близко, чтобы уловить легкий аромат ее духов – запах цветов, который было странно ощущать среди зимы.
– Нет, меня никто никогда не целовал, – заявил он. – Тем более почти герцогиня.
