Когда смысл сказанного леди Родой дошел до сознания Фелисити, она даже вздрогнула. «Сомневаюсь, что вы приложили такие же усилия, чтобы выяснить, что за человек этот мужчина, с которым вы намерены сочетаться браком».
Потом ей вспомнились возмущенные слова Тэтчера: «Какая может быть договоренность с человеком, с которым вы никогда не встречались?»
Пока она стояла на обочине тротуара и махала рукой вслед экипажу, к какофонии голосов в ее голове добавился голос мистера Маджетта: «Уж поверьте мне, мисс, он страшный ловкач в любовных делах. Слава о нем гремела по всему Лондону. Он совсем неподходящая компания для порядочной, леди, если вы понимаете, что я имею в виду».
И наконец, воспоминания лорда Стюарта: «Он настоящий повеса, мисс Лэнгли. В Лондоне, бывало, ни одной юбки не пропустит».
О Боже! Это катастрофа. Ее герцог оказался вдруг не таким уж идеальным. Скорее, ее жених оказался тем еще обманщиком.
Она очень гордилась тем, что знает все подробности жизни стольких мужчин, тогда как в жизнь Холлиндрейка никогда глубоко не вникала. И она знала причину этого… Она боялась обнаружить там именно то, о чем рассказал лорд Стюарт или с удовольствием поведал мистер Маджетт.
Она хотела, чтобы Холлиндрейк был идеальным герцогом и не заглядывала глубже, уверенная, что он будет любить ее за то, что она приложила столько труда, чтобы стать его безупречной герцогиней.
Но смог ли бы он любить ее? Этот распутник? Этот повеса? Этот похититель нижних юбок? Она не знает даже, как удержать такого человека!
И наконец снова послышался голос леди Роды, голос разума: «Я посоветовала бы вам найти человека, которого вы сможете любить». Этот голос заставил ее задрожать всем телом.
Это был конец света. Как могла она полюбить Холлиндрейка? Полюбить такого ужасного человека?
Потом, сама не зная почему, она оглянулась и увидела то, что привлекло внимание леди Роды. Вернее, кто привлек ее внимание.
Там стоял Тэтчер.
При виде его, как ни странно, ей вдруг стало тепло и спокойно. И, не успев подумать, что она делает, Фелисити взбежала по ступеням и бросилась в его объятия. И начала плакать.
Причем ей было совершенно безразлично, кто ее видит.
Глава 11
Я росла за границей – во дворцах, замках, великолепных резиденциях, – как принцесса, однако мне всегда хотелось узнать, как это бывает, если у человека есть дом. И теперь, когда я некоторое время прожила здесь, в Англии, я поняла, чего мне не хватало. Дома из желтого камня, окруженного садом. И моего собственного розового куста – такого, о котором я каждое утро, просыпаясь, могла бы знать, что он продолжает цвести на своем солнечном, местечке и будет год за годом расти и цвести, прочно укоренившись там. Да, я знаю, что розы могут расти почти повсюду – даже в России, – но нигде они не растут и не цветут так, как здесь, в нашей любимой Англии.
Из письма маркизу Стэндону от мисс Фелисити Лэнгли
– Герцогиня? – осторожно окликнула Талли сестру. – Герцогиня, с тобой все в порядке?
Фелисити почти не слышала ее и лишь едва заметно кивнула, когда Тэтчер повел ее в гостиную. Он усадил ее на кушетку, и она взглянула на него, ожидая увидеть, что он забавляется ее страданиями.
Однако веселья в его глазах она не заметила, а заметила лишь беспокойство, отчего расстроилась еще больше.
Неудивительно, что он беспокоится. Ведь он был человеком честным, благородным, преданным, то есть обладал всеми качествами, которыми должен обладать настоящий мужчина. Теми качествами, которых у ее герцога не было.
– Тэтчер, – обратилась к нему Талли, – не принесете ли нам еще чаю?
– Конечно, – сказал он, – Что-нибудь еще, мисс Лэнгли?
Фелисити покачала головой. Она не могла даже смотреть на него. Он держал ее в объятиях на лестнице, пока она плакала, и ничуть не возражал против этого. Хотя мог бы и, наверное, должен был это сделать.
Когда она наконец подняла взгляд, он уже ушел, а напротив нее сидели Талли и Пиппин. Судя по выражению их лиц, они были так же, как она, потрясены откровениями лорда Стюарта. Тетушка Минти сидела у огня и энергично вязала, а Джамилла, сидевшая на другом конце кушетки, задумчиво выбирала себе пирожное на подносе.
Значит, Холлиндрейк – это волк в овечьей шкуре? Но этого не может быть! Разумеется, до нее доходили кое-какие слухи о его прошлом. Но ведь у Безумного Джека Тремонта юность была не лучше, а он оказался и благородной, и героической личностью.
«От прошлого мужчине нельзя отречься. Но время заставляет его все расставить по своим местам, решить, что для него важно и необходимо, и понять, что изменить свой образ жизни не так уж трудно и бывает даже приятно».
Холлиндрейк сам написал ей эти слова, не так ли? Она с отсутствующим видом поднялась с кушетки и подошла к письменному столу.
– Фелисити, ты не хочешь, чтобы Тэтчер принес тебе чего-нибудь еще? – спросила Талли. – Например, какого-нибудь вкусненького джема и хлеба?
– Или немного подогретого бренди? – предложила тетушка Минти.
– Или прислал другого ливрейного лакея? – посоветовала Джамилла.
Фелисити покачала головой и уселась в свое кресло. Потянув зацепочку, висевшую на шее, она достала ключик и принялась отпирать свой ящик-секретер. Но у нее так дрожали руки, что ничего не получалось.
Она вдруг снова заплакала. Что она наделала? Связалась с человеком, который, судя по всему, является самым большим распутником за всю историю Лондона.
Ну почему он не такой, как… Тэтчер?
От этой мысли она расплакалась еще сильнее. Как получилось, что всего за два дня она, исключительно уверенный в себе человек, дошла до такого состояния? Будьте прокляты лорд Стюарт и мистер Маджетт! И Тэтчер вместе с ними. Ему не следовало заставлять ее кататься на коньках. И пить кофе по-турецки. Или – что хуже всего – целовать ее и переворачивать вверх тормашками весь ее мир. Нет, подумала она, собирая в кулак остатки гордости и уверенности в себе. Она еще всем им докажет, что они ошибаются. Докажет сама себе, что была права относительно Холлиндрейка.
– Что ты хочешь, дорогая? – сказала Талли, подходя к ней. Фелисити указала на ящик секретера, в котором хранились все письма.
Его письма. Они подтвердят ее точку зрения. Заставят всех увидеть правду.
Вытащив из волос шпильку, Талли вставила ее в замочную скважину и открыла замок скорее, чем сделала бы это с помощью ключа. Она пожала плечами, словно извиняясь. Нажав на пружинку, она извлекла из потайного отделения стопку писем, перевязанных голубой ленточкой.
– Ты это искала?
Фелисити кивнула и схватила письма. Закусив нижнюю губку и избегая смотреть сестре в глаза, Талли, понизив голос, сказала:
