— Не знаю, миссис, — повторила она. — Нэнни и Квао говорят на чужом языке, на языке ашанти. Маану говорит, что она хотела бы научиться. Научиться настоящему языку настоящего народа!
Нора убрала волосы с лица, и в этот момент ее ручная работа снова рассыпалась. Листья были слишком гладкими и никак не хотели держаться вместе. Она с досадой посмотрела в старательно насупленное личико Мансы.
— Маану ведь никакая не ашанти, — заметила она затем. — Насколько я знаю, ее мать из племени догонов. А ашанти брали в рабы людей из племени догонов еще несколько столетий назад. Так что же в этом языке лучше, чем в английском? Кстати, ты должна говорить правильно, Манса. Нет никакой причины говорить, словно маленький ребенок, теперь у тебя нет больше баккра, который настаивал бы на этом. Ты свободна. Так что постарайся составлять правильные фразы!
Следующие часы прошли в обоюдных усилиях. Нора старалась соорудить нечто похожее на ткацкую раму, а Манса пыталась сформулировать правильные обороты на английском языке. Причем последнее получалось намного успешнее. Нора, рассердившись, уже хотела просто швырнуть листья друг на друга, чтобы ночью лежать на чем-то более мягком, как вдруг к ним пришел нежданный гость. Манса сразу же спряталась за Норой, когда на нее упала тень какого-то человека. Это она проделывала уже далеко не впервые: сюда заглядывали одна женщина за другой, чтобы поиздеваться над неумелостью Норы. Манса делала все возможное, чтобы лишить их этого удовольствия.
Но этот человек даже не посмотрел на работу Норы. Он бесстыдно рассматривал саму белую женщину.
— Значит, вот ты какая, — в конце концов, сказал мужчина. — Я до сих пор не мог в это поверить. Я думал, что ты — мулатка или что-то вроде того. Но ты очень белая. Я не думал... что ты настоящая белая миссис.
Нора сердито глянула на него.
— Ну, тогда добро пожаловать в зверинец! — заметила она. — Причем ты не первый — может быть, Аквази должен брать деньги за то, что выставляет меня на всеобщее обозрение?!
Она знала, что это считалось здесь неприличным, но все же открыто посмотрела в глаза мужчины в ответ на его испытующий взгляд. Чернокожий, стоявший перед ней, имел довольно маленький рост, но был очень крепким. Его лицо было широким, а глаза — такими же пронзительными, черными и блестящими, как и глаза королевы.
— От меня он ничего не получит, миссис, я имею все права на свете смотреть на тебя. Я — Квао, король.
Значит, брат Нэнни. Конечно, он был похож на нее, но выглядел моложе.
— Ну и как? Я тебе нравлюсь? — съязвила Нора. — Или мне сначала следует показать зубы?
На рынках, где продавали рабов, от двуногого товара постоянно требовали именно этого.
Квао засмеялся.
— Тебе не нужно будет кусать меня, — предупредил он. — А вообще, если быть честным, то ты мне не нравишься. От тебя здесь будут одни неприятности.
Нора фыркнула.
— Я сюда не напрашивалась, — сказала она саркастически.
Квао вздохнул.
— Но все же что-то должно быть между тобой и этим юношей, который так тебя любит и так ненавидит. Ты дала ему для этого повод? Ты одна из тех белых женщин, которые не прочь полакомиться черным мясом?
Нора сердито посмотрела на него.
— Я никогда...
Однако затем она вспомнила о той ночи, когда старик Квадво провел роковую церемонию обеа, и опустила взгляд.
— Не я это начала.
— О... — Квао поднял руки, словно собирался заклинать духов. — Значит, все же что-то было. Я подозревал это. И Нэнни тоже. При этом все могло быть так просто, если бы этот парень и Маану... Но как бы там ни было, миссис... Как тебя, собственно, зовут?
Женщина назвала свое имя.
— Значит, Нора...
Та почувствовала некоторое облегчение. Здесь никто не звал ее по имени с тех пор, как ее увели из Каскарилла Гардене.
— Значит так, Нора, ни мне, ни королеве не нравится то, что ты здесь. Мы даже говорили о том, чтобы тебя... устранить. Но этот Аквази хочет тебя, и похоже на то, что он может нам понадобиться, Правда ли то, что он умеет читать и писать?
Нора пожала плечами.
— Он вырос вместе с сыном баккра. Они были друзьями, хотя Аквази сейчас ненавидит его.
Квао внимательно наблюдал за ней. За долгие годы он научился читать по лицам людей.
— Значит, еще и это... — пробормотал он. — Сын баккра мертв?
Нора покачала головой.
— Дела становятся все хуже, — вздохнул Квао. — Может быть, он будет тебя разыскивать. Однако, как я сказал, нам нужен Аквази. Он должен иметь то, что хочет. Но я буду вынужден поговорить с ним о рабстве, каким оно было принято у ашанти. Ты не должна бояться — он не будет жестоко обращаться с тобой. А если он наделает тебе детей, то должен будет взять тебя в жены, чтобы дети могли стать его наследниками. И вообще, меня интересует, чем он обосновывает свое право держать тебя тут в качестве рабыни. В конце концов, ты не совершила никакого преступления.
Итак, Нора кое-что почерпнула из этого разговора, и прежде всего то, что в рабство у ашанти попадали только плененные во время войны и совершившие преступление. Ашанти охотились за людьми из враждующих племен. Так что рабство никоим образом не было связано с цветом кожи.
— Но она является военнопленной! — аргументировал Аквази, когда Квао вскоре после этого упрекнул его в том, что он обладает белой женщиной не по праву. — Ее племя — это мои враги!
Брат Грэнни Нэнни снова вздохнул.
— Да, я уже понял это по ее словам, но ты знаешь, что не имеешь права содержать ее, как скот. Ты обязан кормить и одевать эту женщину, и ты не имеешь права бить и насиловать ее.
Нора смотрела в пол.
Аквази возмутился.
— Она что, пожаловалась? Я беру ее так, как мужчина в Африке берет свою женщину, я...
— А я веду себя так, как ведет себя леди в моей стране! — перебила его Нора. — И потому не рассказываю о ночах с моим... господином посторонним людям.
Она покраснела оттого, что мужчины без всякого стыда говорили о ней. Однако затем ее смущение обернулось гневом.
Квао отмахнулся от них, словно от двух ссорящихся детей.
— Делайте что хотите, — коротко сказал он. — Но подумай, Аквази, о том, что тебе придется сделать ее своей женой, если она подарит тебе ребенка. Я настаиваю на этом. Мы не допустим, чтобы здесь вырастали дети-рабы, как это принято на плантациях у белых. А ты, Нора, побереги свой острый язык. Он тебе еще понадобится. Но твой повелитель обязан хорошо обращаться с тобой. Хотя это не распространяется на твое племя как таковое.
Вскоре Нора начала потихоньку разбираться, что к чему. В Нэнни-Тауне люди жили не только за счет грабежей. Как когда-то уже говорил Дуг, племя ашанти издревле было земледельческим племенем. При этом работа на полях выполнялась в основном руками женщин, и трудились они совместно. Аквази не должен был обрабатывать землю, которую ему выделили очень быстро, изолированно от других. Хотя он обязан был сначала очистить ее от леса — здесь предпочитали выжигать его. Затем женщины группами начинали перекапывать землю и засевать ее. Таким образом, Норе некуда будет спрятаться от других женщин, как она делала это раньше. С удивлением она услышала, как один из маронов приказал Аквази поджечь кусты на его земле.
