— Все это, конечно, замечательно, — позволил себе усмехнуться князь Сабик, — но как там насчет исторической правды? Все эти сказочки о золотых временах королевы Ариги…
— Нас так учили! — резко сказала Эйли. Ученый секретарь молча взял книгу, которую читал перед этим князь, пролистал и прочел вслух:
— «В шестой год правления императора Расаласа VIII победоносные войска достигли моря Билайя, — произносил он медленно. — Чтобы избежать позорного плена, король Сиркинус и его приближенные призвали к себе лучших кормчих своей страны, погрузились на их корабли со всеми своими чадами, домочадцами и челядью, и с ними последовали многие люди этой страны. Огромный флот вышел в море и бесследно исчез в просторах Океана…»
— …И когда с севера подошли враги, король Сиркинус, сын Ауриги, сказал старому уже Камелопардалису: «Веди нас в море Таласион. Лучше смерть в море или на берегах Жуткой Пустыни, чем позор плена», — вторила ему Эйли. — Уплывали из Пелагиона тысячи, доплыли сотни.
— Это невозможно! — удивленно, словно про себя, воскликнул Сабик.
— Это было, — пожала плечами Эйли.
— Только было давно, — кивнул ученый секретарь и улыбнулся. — Это и есть историческая правда.
— Я полагал, что люди пришли в Талас сверху, с Плато, — сказал князь.
— Да, их было очень много, — ответила Эйли. — Но это было позже, когда имперцы пришли на Плато.
— Сорок лет спустя, — подсказал ученый секретарь.
— Люди уходили за Край Земли лет двадцать, — уточнила Эйли. — По мере наступления имперцев.
Князь был удивлен, а Эйли довольна, что ей удалось немножко победить его. И приятно, что ее поддержал ученый секретарь.
— Жалко, что подданным Империи нельзя спускаться за Край Земли! — с досадой произнес Сабик. — А у вас сохранились записи об экспедиции Камелопардалиса?
— Я напишу матушке и спрошу, — предложила Эйли — ей почему-то вдруг захотелось помочь Сабику, хоть он был и имперец и даже князь. Но человек он был, кажется, хороший… Вот только одобрит ли это мама…
Сабик посмотрел на нее с признательной улыбкой, глаза его горели.
— А можно? — тихо сказал он. — Эйли, я так тебе буду благодарен! — Сабик взял девушку за руку. — Хочешь… Хочешь, я сделаю тебя самой модной дамой в Столице? Мне достаточно два-три дня в неделю завтракать у тебя — и тогда по утрам в твоей приемной будут собираться полсотни блестящих кавалеров!.. Хочешь?
Эйли, однако, была еще слишком ребенком, чтобы оценить такую любезность.
— Нет уж, спасибо! — недовольно вырвалось у нее. — Хватит и того, что сегодня мне пришлось завтракать на час позже обычного!
Сабик посмотрел на нее, как на сумасшедшую. А потом рассмеялся — звонко, от души. Так, что госпожа Шаула, которая, похоже, задремала над своим вышиванием и слов Эйли не слышала, встрепенулась и, застучав спицами как ни в чем не бывало, на всякий случай посмотрела на Эйли с неодобрением.
— Сестренка, — ласково сказал князь. — Во сколько же ты просыпаешься?
— На рассвете, — пожала плечами Эйли. На ее взгляд, это был глупейший вопрос. — У нас в Таласе ночь наступает раньше, чем на Плато, — объяснила она.
Князь сначала не понял, но потом посмотрел на карту и догадался. Край Земли смотрел на юго-восток, и, как легко можно было догадаться, во второй половине дня Стена бросала на Талас густую тень. Тут поневоле научишься ценить солнышко!
Госпожа Шаула вдруг позволила себе вставить словечко.
— Прошу прощения, ваши высочества, что вмешиваюсь в ваш разговор, — проговорила она, привстав из кресла. — Моя княжна, нет ли у вас ножниц? Свои я, оказывается, забыла.
Эйли подошла к столу и вывалила на столешницу из своей сумочки всякую всячину, которая по безалаберности скопилась там за последние дни. Среди горки совершенно не нужных вещиц она нашла маленькие ножнички и подала их Шауле.
Шаула воспользовалась случаем и тихонько проговорила ей в ухо:
— Княжна, вы ведете себя почти неприлично!
Больше она ничего не успела сказать — Эйли фыркнула и отошла к столу. Вот еще! Опять «неприлично»! Что же у них прилично-то?.. Эйли раздраженно стала собирать вываленное в сумочку.
Ей показалось, она забросала туда все, но Сабик подал ей прозрачное семигранное стеклышко:
— Это тоже твое.
Эйли посмотрела на стекляшку сначала с недоумением, а потом вспомнила:
— А! Безделица. Это я подобрала во дворе.
— Зачем? — удивился князь.
— Ну не бросать же, — рассудительно, с чисто таласарской бережливостью пожала плечами Эйли. — Это было вправлено в рукоять стилета одного господина и выпало. Я подобрала его, чтобы вернуть, но он так поспешно уехал. Я даже, не знаю, кому его теперь и отдавать. Во дворе было темно, я и лица не разглядела…
— Боюсь, тогда ты его и не найдешь, — с улыбкой сказал князь. — Знала бы ты, сколько кавалеров покидают своих дам на рассвете. Я и сам… — Он осекся и глянул на Шаулу. Та или не обратила внимания, или просто сочла невозможным укорить князя.
Эйли подцепила плоское толстое стеклышко, подняла и хотела уложить обратно в сумочку, но оно неожиданно выскользнуло, и не успел Сабик перехватить, как оно упало и разбилось о столешницу. Кристалл расслоился надвое.
— Ой! — вырвалось у нее. — Что же теперь делать. — Эйли посмотрела на Сабика. — Как ты думаешь, это дорогой камень? Это не алмаз?
— Разумеется, нет, — категорично сказал он, разглядывая зажатый в пальцах осколок. — Это всего лишь горный хрусталь. — Посмотри, — он положил осколки рядом, — как странно разделился этот камешек…
Кристалл не раскололся, а расслоился, и перед Эйли лежали два прозрачных семигранника, причем одна часть была увеличивающей линзой, а вторая — уменьшающей.
— Забавно, правда? — сказал Сабик. Он снова поднял одну из линз, посмотрел сквозь нее на Эйли. Какая-то мысль пришла ему в голову, он предложил: — А отдай их мне? Я потом верну.
— Да бери, конечно, — ответила Эйли. — Тем более — это и не мое.
— Будет твое, — сказал Сабик. Он аккуратно завернул линзы в носовой платок и положил в карман.
Эйли, кажется, напрочь забыв о стекляшке, разглядывала гравюры в книге, которую до этого читал он, и Сабик подумал, что для дикарки, которой он полагал ее, девочка слишком хорошо воспитана и образована. По-видимому, там у них, в Таласе, у нее были хорошие учителя. Чему удивляться, ведь она княжеская дочь. Но девочка она, слава Творцу, не испорченная всякими условностями, как те, кто постоянно отирается при дворе. Неужели и она через какое-то время станет такой?.. Ведь все-таки еще девочка, не дама…
— Как тебе нравится в Империи? — спросил он. Эйли подняла глаза. Задумалась.
