— А где они сейчас? — спросила Лидочка.
— Об этом мы скоро узнаем, — загадочно ответила Ольга и пошла ставить чайник.
— Расскажи, как ты доехала, где пистолет спрятала? — спросила она, вернувшись с кухни.
— Пистолет я у Глущенок оставила.
— Вот умница! Жаль, я не догадалась, а то бы их навестила.
Лидочка с удовольствием, вспоминая смешные детали, рассказала, как вчера пряталась от братьев-разбойников, и ей самой это приключение уже казалось смешным, потому что прошлый ужас куда-то испарился, страх погони пропал — осталась смешная история о женщине, которая сидит на корточках под платформой, а преследователи, как в комедии, носятся вдоль поезда, а потом вскакивают в него и уезжают. Ольга тоже смеялась и готова была начать воспоминания о совместном купании в траншее, но тут на кухне засвистел чайник, и она побежала заваривать чай.
На столе, покрытом розовой клетчатой клеенкой, стояла прикрытая от ос банка с медом, лежала нарезанная булка, три чашки. Ольга ждала Лидочку и кого-то еще. Катю?
Нет, оказалось, что не Катю.
У калитки позвонил Толик. В руке он держал большой черный портфель.
Конечно, для Ольги Толик был не просто знакомый. Лидочка могла бы поклясться, что когда-то у них был роман. И хоть он давным-давно миновал, от него осталась неосознанная для них самих нежность в интонациях.
Толик подтолкнул Ольгу в плечо.
— Веди, — сказал он, — обещала чаем напоить.
— Ну и как? — спросила Ольга Толика, пока они шли по дорожке между флоксов к веранде. — Поговорил?
— Поговорил, — сказал Толик, потирая руки. — Они, голубчики, только глаза продрали, а я к ним с государственным визитом.
Лидочка, которой с веранды был слышен этот разговор, догадалась, что речь идет о братьях-разбойниках.
Толик поднялся по скрипучим ступенькам на веранду.
— Я их в последний раз предупредил, — сказал Толик. — Витьку мне, в отличие от тебя, не жалко. Рано или поздно он попадется.
— Испугались? — спросила Ольга.
— Честно говоря, я пожалел, что табельное оружие не захватил. Но я им прямо сказал: все ваши субботние дела мне известны. Если хоть один волосок упадет с головы Ольги, Катьки или Лидии Кирилловны, вы у меня загремите в места, не столь отдаленные. Немедленно!
— А они?
— Они огрызались. Ведь они хоть и дураки, но не идиоты. Теперь в их интересах самим вас и днем и ночью охранять. Даже если ты споткнешься и ногу подвернешь, подозрение на них падет.
Толик поставил портфель на свободный стул, уселся за стол, открыл банку с медом и засунул в нее большую ложку.
— Где брала? — спросил он.
— Из Чувашии привезли, — сказала Ольга.
— Обо мне не подумала, — укорил ее Толик. — Ведь у Людмилы меда не допросишься.
— Знаю, — вежливо улыбнулась Ольга. — Потому я тебе и не взяла.
Толик помолчал, переваривая информацию и заключенную в ней иронию. Тяжело вздохнул. Потом сказал:
— Не люблю работать с интеллигенцией. Неустойчивая у вас нервная система.
Он пил чай манерно, отставив мизинец. Завиток прилип ко лбу.
— Спасибо, — сказала Ольга, — что сходил к братьям.
— Это мой долг, — ответил Толик.
Видно, он любил мед, он зачерпывал его прямо из банки. Перехватил взгляд Лидочки и сказал:
— В меде содержится много калорий. Особенно в настоящем. Вы ешьте, вам пополнеть полезно, — сказал он.
— Любит он нас, полных, — сказала Ольга. И за этими словами, и за тем, как отвернулся к саду Толик, скрылась местная драма, может, не менее напряженная, чем та, которая привела к смерти Сергея. Повернись все чуть-чуть иначе, и лежал бы у себя дома мертвый Толик или Василий-мордоворот. Хотя таких тоже не убивают… Привяжется ведь фраза, как мелодия какой-нибудь пошлой песенки!
Толик посмотрел на часы и сказал Лидочке:
— Далеко ваша захоронка?
— Минут десять ходьбы, чуть больше, — сказала Лидочка.
— Ясно, в поселке старых большевиков у ваших знакомых супругов Глущенко, — сказал Толик, будто решил задачу. — Вы провели у них ночь убийства. Не знаю даже, что лучше, взять «газик» в отделении или так дойти?
— Взять «газик», — сказала Ольга. — Что ты будешь Лидочку по такой жаре тащить? И безопаснее.
— Ясно, — сказал Толик. — «Газик» с утра в Пушкино уехал. Пойдем пешком.
— Тогда чего голову морочишь! — рассмеялась Ольга.
— Пошли, — сказал Толик. — А то у меня на двенадцать тридцать назначена гражданка Котова, Марина Олеговна. Вы с ней знакомы?
— Разумеется, — сказала Лидочка. — Вы же нас вместе видели.
— Я ее раньше допросить не успел, а ведь в этот вечер она с вами была.
Ольга проводила их до калитки и заперла ее.
— Ты не бойся, — сказал Толик, — я их крепко предупредил.
— Их уже сколько раз предупреждали, — не согласилась Ольга. — Скоро пойду Катьку на станцию встречать.
— Нельзя жить в страхе перед преступными элементами, — заявил Толик. — Они чувствуют свою силу и еще больше распоясываются.
— Они и без этого распоясались.
— В других местах хуже, — сказал Толик.
Они пошли к станции.
Шли быстро. Толика поджимало время, а жару он игнорировал, только голубая курточка на спине потемнела от пота. Портфель легко покачивался в руке.
— Сначала меня эта история не заинтересовала, — сказал сыщик. — Мне показалось, что и в самом деле на дачу залезли с целью ограбления. Я всегда иду по самому обыкновенному пути. Необыкновенные дела в практике почти не случаются. И лучше, чтобы не случались. Теперь мне из-за вас придется снова с Василием собачиться, потому что он у вас вещдоки не принял. А что он мог сделать? Он дежурный по отделению, народу свободного нет — кто в отпуске, а кто больной. И тут вы — ах, вещдоки! Да в гробу он видел ваши вещдоки…
— Лучше бы их не было?
— Для всех лучше, чтобы их не было. Тогда закрываем дело и идем в отпуск.
Прямое узкое шоссе упиралось в переезд. Издали было видно, что переезд закрыт и у шлагбаума стоит небольшая очередь автомобилей. Пролетел пассажирский поезд в Воркуту или в Котлас. В окнах виднелись белые занавески.
— А теперь? — спросила Лидочка. — Теперь дело нельзя закрыть?
— Теперь я задумался, — сообщил Толик. — Потому что дело стало неординарным. Если бы я был детективным писателем, я бы уже подготовил бумагу и карандаш.
— А что вы будете делать с Русланом?
— С Киренко? Я еще не решил. Все улики указывают на него.
