Один из полицейских, помоложе, отступил, а второй, постарше и опытнее, сделал вид, что достает пистолет. Никто из русских этого не понял, и тогда ему пришлось прикрикнуть.
— Кто бьет окна? — спросил он.
— Что? — не поняла Лидочка.
— Ваш сосед позвонил нам и сообщил, что в этом доме бьют окна.
— При чем тут окна? — отмахнулась Лидочка. — Бандиты, возможно, убили человека или даже двух человек. А нас заперли. Нам пришлось разбить окно, чтобы привлечь к себе внимание.
— Какие еще бандиты? — спросил полицейский.
— Обыкновенные. Мафия.
— Вы итальянцы! — обрадовался младший полицейский. По крайней мере для него все стало на свои места: они пришли в дом итальянцев, которые известны тем, что громко разговаривают и машут руками.
— Мы русские, — крикнула сверху Иришка. — И мафия у нас своя, родная.
— Вы русские? — Голос старшего полицейского дрогнул. Ему захотелось вызвать танки, но он и виду не подал, каково ему в этой бандитской норе.
— Мы русские, — согласилась Лидочка с внутренним содроганием. Как ужасно порой признаваться в своих слабостях! — Вы хотите посмотреть на место преступления?
— Какого преступления? — спросил старший полицейский и снял фуражку. У него был потный лоб с залысинами, а светлые волосы слежались под фуражкой.
— Мы не знаем, — сказала Лидочка. — Честное слово, мы не знаем. Но одно преступление случилось вчера, а второе — этой ночью. Ваши коллеги из полицейского участка в Сиднеме обещали вернуться завтра утром.
— Уже были? — Старший полицейский посмотрел на младшего. Младший кивнул. Видно, они давно работали в тандеме и понимали друг друга без слов. — Значит, сейчас вы ни на что не жалуетесь? — Он не дождался ответа, но быстро продолжил, обращаясь не столько к русским, сколько к своему напарнику: — Значит, завтра с утра вы звоните в полицейский участок, хорошо?
— Вряд ли это поможет нам поймать бандитов, — сказала Лидочка, — которые, вернее всего, сейчас находятся в Хитроу.
— И планируют новые преступления, — поддержала ее сверху Иришка.
Полицейские продолжали маяться в дверях. Ни в какой Хитроу им не хотелось. И связываться с русскими было страшно. Любому нормальному англичанину страшно связываться с русскими.
— Поднимитесь сюда, сэр. — Рядом с Иришкой появился Роберт. Все в нем выдавало настоящего англичанина — и речь, и манеры, и уверенность в себе, и даже умение говорить без жалобных интонаций. — И осмотрите место происшествия.
— Разумеется, — тут же согласился старший полицейский, встретив родственную душу.
Он быстро прошел между Лидочкой и Валентиной, стараясь не коснуться русских женщин, и поднялся на второй этаж. Следом, после минутного колебания, отправился и младший, усатенький.
Первым делом они сунулись в комнату Лидочки и оценили силу, с какой она вышибла окно.
— И кто это сделал? — спросил старший полицейский.
— Это сделала я, — призналась Лидочка. — Иначе нам было не выбраться из комнаты. Нас заперли.
— О да, — вежливо согласился полицейский, но не поверил ни единому слову.
— А теперь сюда, сэр, — попросил Роберт, и полицейские послушно отправились в спальню Аллы.
И остановились на пороге.
Количество пролитой здесь крови, как на кровати, так и на паласе, было столь внушительно, что младший полицейский присвистнул. Наконец-то он понял, что их не разыгрывают — здесь настоящие бандиты!
— Кто это обнаружил?
— Я, — снова призналась Лидочка. К сожалению, она постоянно оказывалась в центре событий, к чему совершенно не стремилась.
— И кто же здесь был раньше? — спросил старший.
— Чья это спальня? — пояснил младший.
— Здесь находилась мать этой девушки.
— Она мне такая же мать, как и вам, — вмешалась Иришка.
— И где она сейчас? — Полицейский игнорировал Иришкины слова.
— Мы не знаем, — ответила Лидочка.
Старший полицейский наконец-то вытащил блокнотик, взял ручку на изготовку и спросил:
— Кто хозяин этого дома?
— Он исчез, — сказала Лидочка.
— Это мой папа, — пояснила Иришка.
— Значит, у вас исчезли отец и мать? — уточнил полицейский добрым голосом.
— Она не лжет, — вмешался Роберт, которого полицейские явно выделяли.
— А вы кто такой?
— Я сосед и друг этой девушки.
— А где хозяин дома?
Роберт пожал плечами, а Лидочка сказала:
— Я вас очень прошу сейчас же позвонить инспектору Слокаму из Скотленд-Ярда. Я дам вам его карточку, она у меня в сумке.
— Почему я должен звонить инспектору Слокаму?
— Потому что он расследовал обстоятельства первого убийства.
— А сколько их всего было? — спросил старший патрульный.
— Ох, не знаю, — вздохнула Лидочка. — И боюсь, что никто сейчас вам не скажет.
— Ничего не выйдет, — сказал младший полицейский. — Если в самом деле есть какой-то инспектор… Сейчас воскресенье, причем дело к вечеру. Вернее всего, мистер Слокам находится за городом, и его никто не найдет. Мы тоже люди и иногда отдыхаем.
— Тогда вам придется заняться этим делом самим, — сказала Лидочка.
— К сожалению, это невозможно, — ответил старший патрульный. — Это не входит в нашу компетенцию.
— И все же попробуйте отыскать мистера Слокама.
Полицейские переглянулись. Правда, попыток сбежать они больше не делали — кровь в комнате была слишком настоящей.
Старший вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер.
— Там не отвечают, — сказал он.
— Тогда оставьте сообщение, — попросила Лидочка.
Но делать этого не пришлось, потому что отрывисто звякнул звонок, прикрытая, но не запертая дверь отворилась, и вошел инспектор Мэттью Слокам. Солнце подсветило сзади его редкие рыжие волосы и окружило сиянием крупную, мягкую фигуру.
— Простите, — сказал он, — что я без предупреждения. Но я думал, что мое присутствие понадобится.
— Мэттью! — радостно воскликнула Лидочка. Теперь она была не одинока в этом сумасшедшем доме.
Глава 25
Инспектор Слокам сразу же поднялся на второй этаж и осмотрел спальню Аллы. Осторожно склоняясь над кроватью и осматривая ковер, он успел объяснить Лидочке, что после неладного разговора с ней у него возникли неприятные предчувствия. От дома № 14 по Вудфордж-роуд исходила опасность для Британской империи. Так что он, отправляясь на уик-энд, заложил в компьютер приказ немедленно информировать его, где бы он ни находился, о любом сигнале, поступившем из русского дома мистера Кошко.
