Объясняться не хотелось. Ни объясняться, ни оправдываться, ни просить прощения.
Лидочка помыла посуду. Ее смущали нелады на кухне. Чего-то не хватало. Но может быть, ей померещилось. Не так уж много раз бывала она на этой кухне.
Лидочка поднялась к себе.
Надвигался вечер, хотя по часам было рано, всего шестой час. Может быть, это ощущение возникало оттого, что все небо затянули высокие сизые тучи, которые не двигались, словно ждали команды.
Листва на деревьях казалась светлой, голубой и салатной.
Лидочка стояла у разбитого окна и смотрела в сад.
«И что мы все уткнулись в эту машину?» Можно отделаться от трупа иным способом. О чем обычно пишут в газетах? О подвалах. Трупы здесь принято замуровывать в подвалах. Но, судя по всему, в Славином доме подвала не было. Или ход в него был надежно укрыт.
А что, если бы убийцей была она сама? Вот она убила Славу. Или Аллу. Не важно, что убийцы, вернее всего, были разными. Не важно. Главное — что делать. «В первый раз я убила, не задумываясь о том, куда деть тело. А потом должна была спрятать труп».
Машина в этом случае — далеко не лучший способ. Хотя бы потому, что окно краснодарских Кошек выходит на улицу и все действия с машиной пришлось бы совершать буквально у них на глазах. А слышимость ночью такая, что Кошки должны были все увидеть и услышать. И конечно, они знают куда больше, чем говорят. Даже Слокам понял это. Они не спали, они подобрались к окну, они выглядывали наружу сквозь щель между рамой и шторой. И даже если фонарь у дома не горит, уличного освещения достаточно, чтобы понять, кто и чем занимается на дворе. А потом убийца должен был уехать, чтобы спрятать тело в каком-нибудь лесу или пруду.
Нет, версия с машиной Лидочке не нравилась. Ведь если ты уехал, то через час должен вернуться, снова поставить машину у дома и войти в дом. И с каждым рейсом шансы на то, что тебя никто не заметит, резко уменьшаются. А если ты замыслил второе убийство на следующую ночь, то должен еще раз пройти весь этот путь. А это уже самоубийство. Правда, если ты уверен, что наблюдающие за тобой Кошки никому ничего не скажут…
Если бы Лидочка писала детективный роман, она бы придумала версию элегантную, но не очень жизненную. Убийство было только одно — убийство Аллы. И совершил его Слава. Он не был ни убит, ни похищен — он сам скрылся из дома и переждал сутки где-то по соседству, надеясь, что бандиты испугаются и сбегут или по крайней мере отвяжутся от него. Но когда оказалось, что Алла осталась в доме, то движимый ненавистью и страхом Слава ночью убил лже-Аллу. И вывез ее… А Иришка? Иришка ему помогала. И даже вытирала кровь с сиденья в машине.
В таком случае Кошки стали свидетелями лишь одной поездки, и, конечно же, они даже под пытками не сознаются в том, что видели.
Завтра же Слава возвратится, появится с версией… А впрочем, не так важно, с какой версией он вернется, — главное, что во время исчезновения Аллы его не было в доме, он ни в чем не может быть виноват. Он скрывался в Брайтоне, стараясь сбить со следа бандитов.
Наверное, это самый хороший конец для всей истории. Правда, судьба настоящей Аллы все еще остается неясной.
Создав свою версию и поверив в нее, Лидочка успокоилась и вознамерилась полчасика соснуть. Хотя мама всегда говорила, что нет ничего вреднее, чем сон на закате.
Лидочка улеглась на кровать, и ее тут же посетила тревожная мысль. А что, если Слава не убивал двойника своей жены?
«Вот я оказываюсь на месте убийцы. Не важно, кто я, но мне пришлось убить Славу. Или Аллу. И машины у меня нет, или я не смею ей воспользоваться. Куда мне деть труп, чтобы не шуметь и не перебудить весь дом?»
Лидочка задремала, но продолжала размышлять, не замечая, что ее воображение разгулялось сверх всякой меры… И вот ей уже кажется, что она бредет вокруг дома, отыскивая укромное место. И тут Лидочку поразила мысль, которая, еще не оформившись, повела ее по лестнице наверх, на чердак, где она раньше не бывала, но знала, что его используют как чулан для ненужных вещей.
…Вот она открывает дверь. В руках у нее нож, широкий столовый нож из набора, что висит на кухне. Она делает несколько шагов вперед и видит человека, который сидит на корточках спиной к ней и что-то делает на полу. Человек оборачивается, и Лидочка узнает Славу. Он держит Аллу, прижимая ее плечи к полу. Он молчит, но Лидочка знает, что ей приказано зарезать Аллу. И Алла это тоже знает. Она открывает рот, чтобы закричать, и Лидочке становится страшно, что Кошки снизу услышат крик и вызовут полицию. Тогда она погибла.
Лидочка поднимает нож и вонзает его в Аллу. Нож мягко проходит сквозь грудь, но больше Лидочка ничего не видит, потому что Алла исчезает.
Слава поднимается и смотрит на Лидочку с укоризной.
Лидочка хочет спросить, куда делась Алла, но ее губы отказываются шевелиться…
И тут Лидочка очнулась.
Она сразу взглянула на часы: проспала только пятнадцать минут, а столько успела натворить! Где же она безобразничала во сне?
На чердаке.
Лидочка сунула ноги в туфли и выглянула на лестничную площадку. Если Кошки и сидели в доме, то молча. Да и вряд ли они отправятся сегодня по магазинам. Скорее всего, они в очередной раз собирают вещи.
С лестничной площадки второго этажа, куда выходили двери ванной и женских спален, на чердак вела узкая лестница.
Лидочка включила свет на лестнице, но лампочка не зажглась, — видно, перегорела.
На площадочке перед дверью на чердак было почти совсем темно. Свет еле проникал сюда через три этажа.
* * *
Лидочка толкнула дверь. На чердаке было темно, и если лампочка и была, то Лидочка не знала, где выключатель. Свет проникал сквозь маленькое окошко под самой крышей, а так как на улице уже наступили сумерки, то Лидочка зажмурилась и стояла, считая до ста, прежде чем открыть глаза вновь, ждала, пока привыкнет к темноте.
Открыв глаза, она увидела перед собой очертания множества ящиков, чемоданов, сундуков, сваленных в кучу стульев, прислоненных к стене рам от картин — то ли сюда стащили все, что принадлежало бывшим хозяевам дома, то ли привезли это добро из большого дома в деревне.
Постепенно глаза привыкали к темноте, и Лидочка начала медленное путешествие по чердаку, который распростерся надо всем домом. Хотя крыша была покатой, метров шестьдесят площади, заваленной вещами, Лидочке предстояло осмотреть.
Наверное, надо было спуститься за фонариком, но Лидочка даже не знала, есть ли он в Славином доме. Без фонарика она сможет лишь окинуть чердак взглядом и понять, есть ли тут место, чтобы спрятать тело.
Она сразу поняла, что такие места на чердаке есть.
Но ей не хотелось в темноте открывать сундуки и двигать ящики — пускай этим займется полиция.
Лидочка лишь приоткрыла ближайший к ней сундук. В нем лежали какие-то коробки. А под коробками?
