— Может, если добавить острого перца, то избыток черного будет выглядеть не ошибкой, а хитрой задумкой? Может быть, это будет особый острый плов? — размышлял Васаб.
— Только если Аблухай так решил сделать, он ошибся, — сказал Трикс. — Витаманты помогут победить Прозрачного Бога, но так, чтобы вы сильно ослабели. Призвали и использовали в бою драконов. Чтобы погибли ваши колдуны… Тогда, победив нас, Самаршан совсем ослабнет. А витаманты поднимут погибших воинов и легко завоюют вас. И еще северных варваров, и гномов, и эльфов. Всех. Ваш Великий Визирь либо совсем не знает витамантов, либо уж очень напуган.
Васаб вздохнул и печально посмотрел на Трикса.
— Позволь мне сказать, молодой маг. Ты, наверное, прав. И если ты все это объяснишь Визирю, быть может, это пойдет на пользу. Но для этого тебе надо добиться аудиенции с ним. А если я накормлю Сад ар Тамака невкусным пловом, он расстроится. И тогда…
— Да не беспокойся ты! — махнул рукой Трикс. — Горячий огонь и жирная баранина впитали ровно столько острого перца, чтобы вкус мяса стал пикантным и пробуждающим аппетит. Весь лишний перец ушел с паром — и плов стал настолько вкусен, что украсил бы собой стол Великого Визиря!
— Волшебство творишь, да? — восхитился Васаб. Склонился над казаном, принюхался. Попробовал снова. Прищелкнул языком. — Чудо! Это будет плов, достойный султана!
Иен облизнулся.
— Скажи, Васаб, а почему за султана правит Великий Визирь? — спросил Трикс. — Вроде как ваш султан из великой династии, он не ребенок, не слаб умом…
Васаб вздохнул:
— Этого я просто не знаю, Трикс. И никто не даст тебе ответ. Наш султан Абнувас молод — ему всего двадцать лет. Но в этом возрасте многие творили великие дела! Когда он выходит к народу — то говорит умные вещи и обхождение его приятно. Запутанные судебные тяжбы, которые султану положено разбирать накануне своего дня рождения, он решает толково и смешно — а ведь развеселить народ своими решениями, это самое важное для султана, творящего суд! Но в обычной жизни от его имени правит Аблухай…
— С этим наверняка связана какая-то мрачная тайна! — сказал Трикс.
— Будь Аблухай жадным до власти царедворцем — я бы с тобой согласился, — вздохнул Васаб. — Но все видят, что Визиря тяготят его обязанности, он бы всецело занялся искусствами и науками, будь на то его воля… Так что тайна, которая, несомненно, существует, должна быть не мрачной, а грустной.
— Почему правит не умный молодой султан, а вовсе не желающий того визирь… — Трикс кивнул. — Да, это интересная тайна. Я подумаю над ней!
— Только ты учти, пожалуйста, что закопать вниз головой в песок могут за мрачную тайну, за грустную тайну и даже за веселую тайну! — напомнил Васаб. — С одинаковой легкостью. На то она и тайна!
— Ну почему у вас все непременно кончается закапыванием в песок! — расстроился Трикс.
— Потому что в пустыне мало деревьев, а проливать кровь почетно только в бою, — пояснил Васаб.
5
Как известно, все народы любят вкусно поесть и считают свою еду самой вкусной. И у каждого народа есть такие продукты, которые он предпочитает в пищу не употреблять — в отличие от соседей. Даже гордые северные варвары, которые в общем-то едят все, что шевелится или шевелилось относительно недавно, никогда не станут есть творог и мед, причем никто уже не помнит почему. На западе королевства с удовольствием употребляют в пищу лапки лягушек, но в рот не возьмут кислого молока — потому что считают его испорченным.
Национальная самаршанская кухня отличалась тремя запретами. Во-первых, самаршанцы не ели куриное мясо, потому что курица клюет червей, черви едят покойников, а значит, кто ест курицу — поедает собственных предков. (Надо сказать, что на всех остальных птиц запрет почему-то не распространялся, а некоторые вольнодумцы утверждали, что можно есть и куриц, если не выпускать их на землю, а держать в клетке и кормить зерном.) Во-вторых, самаршанцы не ели грибов — по той же самой причине. Ведь в грибах могут оказаться черви… Ну и в-третьих, самаршанцы не ели ничего фиолетового, потому что считали, что еда не может быть фиолетового цвета.
Все остальное, по мнению самаршанцев, вполне годилось в пищу. Популярностью пользовалась жареная саранча и маринованное собачье мясо. Почему-то дозволялась редкая в здешней местности рыба, хотя рыба ничего не имеет против червяков. Мясо предпочиталось баранье, но в принципе поедалось любое. Ну а в умении употреблять в пищу растения самаршанцы достигли великого искусства — редкое растение поедалось частично, обычно использовались и корни, и стебли, и плоды. В конце концов, если что-то нельзя было съесть, то из этого делали приправу.
Ради знатных гостей (ну и, конечно, ради великого волшебника Трикса) Васаб с женой и дочерьми расстарались на славу. Были поданы: тертые овощи с пряностями, которые полагалось мазать на куски лепешки; крошечные котлеты из сырой ягнятины со специями — Трикс чуть не подавился, когда узнал, что это сырое мясо, но котлеты оказались такими вкусными, что он все-таки съел пять штук; маленькие трех- и четырехугольные пирожки с мясом, сыром и овощами; кусочки мяса, завернутые в виноградные листья и тушенные на пару; сладкая кукуруза, запеченная над огнем; ну и, конечно же, плов.
Вся еда имела свои названия, но они быстро смешались у Трикса в голове. Так что он не задавался вопросами, а с удовольствием ел, запивая все легким ячменным пивом. Пиво по местным обычаям вначале полагалось плеснуть на землю — все чтили древний обычай, гласивший, что первая капля спиртного убивает человека. Поэтому первую каплю ни в коем случае нельзя было пить.
Пришедшие с Сад ар Тамаком гости тоже с удовольствием налегали на еду. Было их двое — тощий пожилой самаршанец по имени Сутар Бухул и светловолосый человек средних лет, оказавшийся соотечественником Трикса — Адрон. На Трикса они смотрели с живейшим любопытством, но до тех пор, пока голод не был утолен, ни о каких делах не говорили.
Первым не выдержал Адрон. Утерев рот тыльной стороной ладони, он громко рыгнул. Трикс от такой бесцеремонности смутился, но Васаб выглядел довольным, а сам Адрон подмигнул мальчику.
— Тебе еще предстоит многое узнать о самаршанских обычаях! — пояснил он. — Рыгнуть после еды — показать хозяину, как вкусен приготовленный им обед!
Сидящая на плече Трикса Аннет поморщилась и негромко сказала:
— А мы, дураки, обходимся словами…
— Да, нам недостает настоящей восточной вежливости, — кивнул Адрон. — Позволь, я чуть расскажу о себе. Я вот уже пятнадцать лет как живу в Дахриане. Приехал сюда после неурожая во владениях барона Исмунда… вначале бедствовал, но потом преуспел. Видишь ли, я хоть и не из благородной семьи, но с детства отличался пытливым умом, чувством прекрасного и хорошо подвешенным языком. Был учеником менестреля, потом менестрелем… к сожалению, самаршанские мотивы мне плохо даются. Но зато образованные люди в Самаршане хотят знать язык королевства. Я начал их обучать. И сейчас занимаю пост главного эксперта по культуре королевства при Академии Искусств и Ремесел. Многие знатные самаршанцы и их дети обучались у меня. Сейчас у меня свой дом, две жены-самаршанки. Но я, конечно, обожаю далекую родину и всегда рад увидеть соотечественника!
