Иван сваливал цветы в угол, позже Ольга передавала их на реализацию мадам Дюбуазье, пожилой женщине, которая торговала ими на бульваре и отсчитывала Ольге пятьдесят процентов с выручки. А Исидора терпеливо ждала, когда Иван спустится, чтобы уехать на полигон.
Иван в окружении товарищей быстро и деловито спускался по лестнице, Исидора бросалась ему навстречу с криком:
– Вания, я есть хотеть любить!
Неизвестно, что она под этим подразумевала.
Иван обычно коротко интересовался здоровьем Переса и передавал ему привет. После чего уезжал с капитаном Маккензи.
Так развивался этот роман. Можно сказать, стоял на месте.
Исидора пыталась подкупить Ольгу, сулила ей пятьдесят тысяч франков за то, чтобы Ольга проваливала обратно в Россию. Засиделась, мол. Обещала следить за парнями, приставить к ним гувернантку. Но Ольга отказалась. Неизвестно еще, что за гувернантка. Наверняка проститутка, а может, и хуже, хотя хуже этого Ольга не могла себе представить.
Истекли две недели, и стажерам были предоставлены три дня на самостоятельную подготовку к экзаменам. Ребята занялись теорией, практика уже стояла ядами поперек горла. И, конечно, гадали относительно места распределения.
– Хорошо бы на Майами или во Флориду, – сказал Вадим.
– А по мне так лучше домой, – признался Иван. – Криминогенная обстановка.
– Она везде криминогенная. Нужно только поискать, – сказал Вадим.
– А может, пошлют в научно-исследовательский институт? – высказал свое тайное желание Заблудский, которому, честно говоря, не хотелось связываться с мафиями. Лучше нюхать наркотики, быть экспертом.
– Ребята, а как же я? – опечалилась Ольга.
– А ты с Максимом и Федором домой поедешь, – не без злорадства заявил Вадим. – Кстати, вчера видел их работу в витрине галереи. Здесь неподалеку. Страшная мазня. Подписано Максим и Федор. Семь тысяч франков…
– Растут ребята… – заметил Алексей.
– Они уже, наверное, дома давно. Уже в Крестах, – сказал Иван.
– Ой, сомневаюсь, – сказала Ольга.
Последний вечер перед экзаменам посвятили причастию и профилактике отравлений. Причастились все, даже Ольга. На всякий случай. Алексей сделал соответствующие распоряжения по имуществу, а потом до глубокой ночи молился. На него жалко было смотреть.
– Слышь, Лешк, кончай нудеть, – сказал Иван, когда Алексей уже в десятый раз завел «Отче наш». – Смотри лучше, что я придумал.
И он вынул из кармана длинную зеленую резинку, напоминавшую кондом, только длиннее. Это был детский воздушный шарик в виде тонкой колбаски.
– Не понял, – сказал Заблудский.
– Ну и дурак. Спасение твое, – сказал Иван.
Глава 30
Экзамен
Маккензи приехал в семь утра. Подтянутый, как всегда, бритый наголо. Стажеры поняли: чтобы лучше, больнее бить противников лысой башкой. В данном случае, экзаменующихся.
– Готовы, ебена мать? – весело спросил он.
Этой матерью он уже всех достал. Пробовали обучить его для разнообразия другим матерным выражениям, но он твердил как попугай: ебена мать да ебена мать, будто других слов нету.
Стажеры молча кивнули.
Капитан посчитал это за признак волнения, выложил на стол три расписки. На каждой было написано: «В моей смерти на экзамене прошу винить меня самого». Все трое расписались, также молча.
– Да что вы как воды в рот набрали, ебена мать? – спросил Маккензи.
– Переживают, – сказала Ольга, провожавшая ребят на экзамен.
Маккензи рассмеялся.
– Правильно переживают! Не будь я капитан Маккензи, если сегодня все трое вернутся домой. Такого еще не было. Кого-нибудь да провалю. В подземное царство, – мрачно и тяжеловесно пошутил он.
Стажеры проследовали в автомобиль. По пути приняли цветы от доньи, выслушали еще раз ее притязания. На этот раз Иван несколько растрогался, пожал на прощание донье руку. Влюблена баба как-никак. Чем она виновата?
На полигон приехали в девять утра. В небольшом коттедже для отдыха и развлечений уже ждала стажеров экзаменационная комиссия: полковник и майор, оба англичане, и старик-кореец с жидкой бороденкой. Он спал в кресле. А может, глаза такие узкие.
Иван сразу показал, что он настроен по-боевому. Едва стажеры были представлены комиссии, а их расписки выложены на стол, как Иван мрачно проговорил:
– Пускай Джеральд тоже распишется. Леш, переведи, чтобы тоже дал такую расписку.
Голос у Ивана был глухой, чуть булькающий.
Заблудский перевел. Тоже булькающим голосом.
– Русская делегация просит, чтобы капитан Маккензи дал такую же расписку.
– Я?! – изумился капитан. – Зачем?
– Мало ли… – уклончиво проговорил Иван.
Маккензи пожал плечами, но все же написал на листке: «В моей смерти на экзамене прошу винить меня самого». При этом посмотрел на Ивана весьма выразительно. Мол, готовься к смерти, парень.
Однако было видно, что слегка перетрухал.
– Ну вот, теперь мы на равных, – пробулькал Иван.
Церемония была окончена. Все пошли в лабораторию ядов. Экзамен начинался с ядов, ибо этот предмет многое прояснял.
Маккензи повязал фартук, надел резиновые перчатки и начал готовить яд для Заблудского. Из пяти компонентов, одним из которых была ртуть. Он смешал смесь в миксере, как бармен, налил в бокал и придвинул Леше.
– Плиз, сэр.
Леша посмотрел формулу, затем подошел к холодильнику, нашел пакет молока, налил в стакан. Комиссия наблюдала за его действиями с интересом.
Затем Заблудский взял фужер двумя пальцами и проговорил голосом чревовещателя:
– Ваше здоровье!
И заглотил фужер яда, запив его молоком.
Врач реанимационной бригады сделал знак медсестрам готовить промывание желудка и переливание крови. Маккензи смотрел на экзаменующегося с уважением и даже некоторой благодарностью. Он решил, что Алексей добровольно уходит из жизни, чтобы не осложнять комиссии работу.
Прошла минута, другая. Алексей не умирал.
– Расчетное время яда прошло, – объявил полковник. – Курсант Заблудский получает зачет.
– Сеньк ю, – пробулькал Алексей.
– Ит из импоссибл, – прошипел Маккензи и начал приготовлять снадобье для Вадима.
Вадим запил сложный яд капитана минералкой. И тоже не умер.
Старик-кореец широко раскрыл глаза. Проснулся. Вадим получил зачет.
В фужер для Ивана Маккензи слил все, что имелось в лаборатории. Иван вспомнил своих любимых Тома и Джерри, когда Том готовит адскую отравленную смесь для своего маленького друга. Между прочим, жидкость в фужере так же дымилась и постреливала, как в мультфильме.
