– Учтите, мадемуазель, при публикации фотографий на всех лицах должны быть черные маски, – сказал генерал Ферри.
– Заретуширую, – пообещала Ольга.
– Итак, господа, – обратился генерал к стажерам, – вы закончили полный курс стажировки и успешно выдержали экзамен, – генерал покосился на Маккензи, который, скрючившись, сидел за столом, положив на колени забинтованные кулаки. – Я имею честь вручить вам удостоверения и нагрудные знаки агентов Интерпола.
Маккензи зашевелил забинтованными конечностями.
– Е… бекхх… накхх… матькхх!.. – прокашлял он.
– Вы сидели бы, капитан, – укоризненным шепотом обратился к нему полковник. – Счет три-ноль в пользу русских.
– Четы-кххх… ре-кхх… – прокашлял Маккензи. – Старикхх Пакххх…
Ферри О’Нейл в это время, выпятив грудь, вручал стажерам удостоверения с жетонами.
Стажеры благодарили специально созданной в недрах ФСБ фразой:
– Служу России и международному сообществу!
Один Заблудский, как всегда, перепутал и произнес по привычке:
– Служу Советскому Союзу! Тьфу!..
Но непонимающий по-русски генерал Ферри уже прикреплял к его пиджаку жетон.
Ольга щелкала «Минолтой», одновременно стараясь представить себе полосу «Курьера» с физиономиями на фотоснимках, залепленными черными прямоугольниками. Получалось плохо.
А Ферри, раздав жетоны, приступил к формулированию задания.
– Мы направляем вашу группу в Южную Америку, в Касальянку… – сказал он значительно.
Маккензи застонал, облапив бинтами загипсованную голову. Ферри покосился на него.
– И чего стонать? Нормальное задание… – неуверенно проговорил генерал.
Он отошел от стола и откинул занавеску на стене, обнаружив под ней карту Южной Америки.
– Где-то тут… – пошарил он авторучкой по карте. – То ли в Колумбии, то ли в Парагвае… Придется поискать. Есть сигналы, что там что-то нечисто. Туда тянутся нити.
– А чего нечисто-то? – подал голос Иван.
Заблудский перевел.
Генерал вернулся к столу, взял одну из разноцветных упаковок, протянул Алексею.
– Подойдите сюда, агент. Говорят, вы обнаружили недюжинные способности… Определите, что это за наркотик.
Алексей подошел, взял упаковку, понюхал. Потом развернул, высыпал на ладонь щепотку зеленоватого порошка, попробовал на язык.
– Черт его знает… Фигня какая-то… – с сомнением проговорил он.
– Правильно! Молодец! – прогремел Ферри. – Это фигня!
На упаковке в зеленом кругу была нарисован увесистый желтый кукиш, а по ободу написано: FIGNIA.
– Этот новый вид наркотика поступает на мировой рынок из Касальянки. Вам поручается установить производителя наркотика, объем продаж, рынки сбыта. Обезвредить местную наркомафию.
Маккензи опять глухо застонал.
– И не сомневайтесь, капитан! – повысил голос Ферри. – Если эти парни проявят такие же способности, как на экзамене, наркомафии придется туго.
Маккензи наконец утвердительно замычал.
Ферри опять выпятил грудь.
– Агент Иван Середа!
– Я! – выпалил Иван.
– Интерпол назначает вас старшим группы.
– Есть!
– Как?! – взвился Вадим. – Старший группы – я. Меня назначили в ФСБ!
– Нам ваша ФСБ не указ, – веско ответил Ферри. – Прошу принять к сведению.
Богоявленский принял к сведению, но не согласился.
– Возможно, в Касальянке, если вы ее найдете, будет опасно, – продолжал генерал. – Учтите, что Интерпол страхует каждого из вас на миллион долларов. Ваши наследники получат неплохой капитал.
– Можно вопрос? – спросил Иван.
– Говорите, – кивнул Ферри.
– А если наследников нет?
Генерал подумал.
– Вы поплывете туда на теплоходе, чтобы немного отдохнуть после трудной стажировки. Плыть туда неделю. Можно успеть, – сказал он.
– Чего успеть? – не понял Иван.
– Сделать наследников, идиот! – прошипел Вадим.
– А-а, – протянул Иван.
Ольга почему-то покраснела.
Глава 32
У постели больного
В частной клинике Марка Шабри, на втором этаже, в палате люкс проходил курс послевзрывного лечения Перес де Гуэйра. Он лежал в специальной кровати с множеством приспособлений, растяжек, подвесок, на которых живописно покачивались его загипсованные конечности. Перес напоминал краба в панцире с растянутыми на веревочках клешями. При этом бормотал песенку Высоцкого: «Вот лежу я, весь загипсованный, каждый член у меня расфасованный…» Собственно член был в полном порядке, цел и невредим.
Перес просматривал газету «Северный курьер», которую услужливо развернул перед ним Максим. Донья Исидора, облаченная в белый халат, кормила Переса из ложечки кашей. В палате находился также Бранко Синицын, который, устроившись в углу просторной палаты за столиком, чистил боевое оружие – пистолеты и автоматы, а также производил инвентаризацию гранат. Как всегда, был очень увлечен делом.
Перес внимательно рассмотрел фотографии на полосе, где были запечатлены финальные акты стажировки – экзамен и распределение. Глаза всех снимавшихся были запечатаны черными прямоугольниками.
– Как дети, ей-богу… – бормотал Перес. – Будто я никого не узнаю. Вот этот – Маккензи, а это старик Пак. А вот и наши русские друзья… Где они теперь? Уехали? – Перес посмотрел на донью.
– Еще нет, – опустила она глаза.
– Бранко, ты когда вплотную ими займешься? – повысил голос Перес.
– Так я все время… вплотную… – отозвался Синицын.
– Видим, как ты вплотную, – Перес пошевелил пальцами под гипсом. – У тебя динамит остался?
– Это плохой динамит, господин, – кротко ответил Бранко.
– Почему?
– Потому что вы находитесь здесь, а не на кладбище.
– Динамит прекрасный! Это ты взрывник хреновый. Ищи их и взрывай! – приказал Перес.
Раздался стук в дверь, затем она приотворилась, и в палату вплыл огромный букет роз. За букетом не сразу удалось разглядеть Ивана и Вадима в выходных костюмах, при галстуках и почему-то в шляпах-канотье. Они были похожи на танцоров степа.
Бранко вскочил, схватился за автомат, но тут же смутился, увидев, как Вадим протягивает букет Пересу. Загипсованный Перес принять букета не смог, Максим услужливо перехватил цветы у интерполовца.
– Дон Перес, мы весьма сожалеем, – начал Вадим по-французски. – Путаница машин произошла не по нашей вине. Мы вскоре покидаем Париж и пришли пожелать вам скорейшего выздоровления.
