— Давай! Иди сюда, здесь Центр Мироздания.
Муром побежал вверх, но лестница как будто убегала от него: она не кончалась, она двигалась и кружилась, и у бегущего Мурома перед глазами все поплыло.
Тогда он остановился и, подняв голову, закрыл их.
А когда открыл — вверху раскрылся купол ротонды, купол шестиколонного храма неизвестных богов треснул, обрушив на голову несчастного Мурома все звездное небо.
— Теперь ты — Центр Мироздания, — услышал Муром. Что-то легонько ткнуло его в лоб, и он повалился вниз.
Вместе с ним, вспыхивая, шипя и плюясь огнем, падали и гасли звезды.
* * *
Под утро явился Крот. По доброте душевной он притащил для новичка пару бутербродов, пачку «Явы» и бутылку газировки, но Муром исчез.
У батареи валялся пустой шприц и кем-то выпотрошенный его ксивник.
Остались надписи черным фломастером на стене: «Муром + Марина = Питер 1992» и еще: «Я был в Центре Мироздания. Муром».
А потом и надписи закрасили.
ПОД ЗЕМЛЕЙ
Летний сад
Точкой входа был провал грунта неподалеку от Кофейного домика. Неприметная яма, от силы полметра в ширину, со всех сторон укрытая разросшимся кустарником. С дорожек ее совершенно не видно. И все же лезть решили после заката, когда вечерняя прохлада согнала со скамеек стариков, а парочки гуляющих уже потянулись к выходу.
Первым шел Лис. Быстро зыркнув по сторонам, он убедился, что рядом никого нет, накинул куртку, каску, нацепил «пецл»
[24]
и, поправив защиту на коленках, ужом ввинтился в нору.
За ним пошла Белка.
Пробравшись сквозь густой кустарник, она приблизилась к лазу и опустилась на колени.
— Лис, как там? — тихо спросила она.
— Заходи — увидишь, — бодро донеслось из дыры в земле. Белка усмехнулась, надела каску и спустя мгновение исчезла. Клим заметил только, как мелькнули ярко-синие подошвы ее кроссовок.
Ну, теперь пора. Клим глубоко вдохнул и ломанулся через кусты к яме.
Он шел под землю в первый раз, и не то чтобы боялся, но напрягался, опасаясь чего-то налажать. Особенно на глазах у Белки. Она не любила новичков, считая их не только обузой, а источником прямой опасности. Тем более на новом маршруте.
Лис с огромным трудом уговорил ее взять с собой Клима. Он и сам согласился исключительно по старой дружбе — сколько лет за одной партой просидели в родной 280-й школе.
— Эй, братан! — донеслось из темноты. — Ты идешь, нет?
Клим глянул вниз: вчерашний вечерний дождь основательно промочил землю, и почва под ногами была сырая.
Только теперь он осознал, что вот прямо сейчас ему надо бухнуться на колени прямо в эту грязь. Представил, во что превратятся после этого «левайсы». Хитрый Лис неспроста нацепил наколенники и перчатки. Белка была в непромокаемом комбезе.
«Чайник», — с отвращением подумал Клим о себе.
— Ну, где ты там? — звал Лис.
Делать нечего… Как часто говорил Лис: «Назвался диггером — полезай в дерьмо!»
Клим шлепнулся на колени, опустился на четвереньки, обеими руками влез в липкую грязь, сунул голову в дыру и пополз вперед.
Его разобрал нервный смех. Нелепость происходящего действовала почище щекотки. Он полз, ничего не видя впереди себя, потому что от волнения забыл включить свой налобный фонарик.
Он месил грязь руками, под ним что-то хлюпало, холодное и склизкое, а он хохотал. До слез, до икоты.
— Эй, ты чего там? — заволновались в норе. — Прыгай сюда.
Лаз внезапно расширился — пятна света заметались, выхватывая из темноты напряженные лица диггеров.
Не похожие на самих себя в лучах фонарей, Лис и Белка как будто укрылись за странными пугающими масками с черными провалами вместо глаз.
Клим прыгнул и слегка подвернул ногу.
— Ну и чего ты ржал? — сердито спросил Лис.
— Я с детского сада так в грязи не валялся, — ответил Клим. Белка фыркнула. Лис расхохотался.
— То ли еще будет, братан!
И он одобрительно похлопал Клима по плечу.
— Фонарь включи, чучело, — сказала Белка. — И каску поправь. Съехала. Ремень затяни.
Клим спохватился и поспешил последовать ее совету.
С тремя фонариками освещения существенно прибавилось. Все трое огляделись.
— Ну, что тут у нас?
Голос Клима все еще дрожал от недавнего смеха, и Белка посмотрела на него взглядом недовольной училки.
Лис ногтем ковырнул стенку. Тоненькой струйкой вниз осыпалась сухая земля.
— Значит, так, — сказал он. — Если отыщем кирпичную кладку — значит, это подземный ход еще петровских времен. Я читал, что после наводнения 1924 года сад восстанавливали и случайно откопали тоннель, который вел к бывшим казармам Павловского полка и на другую сторону, к дворцу принца Ольденбургского.
— Интересные дела. Откопали, а потом куда дели? — поинтересовалась Белка.
— Ну, там откопали-то всего несколько метров. Дальше не смогли — все перегорожено железными решетками. Поэтому плюнули и обратно все закопали — кому эти ходы в 20-е нужны были? Потом, во время войны, спохватились — тоннель под землей, конечно, пригодился бы. Но уже не нашли. Пришлось рыть укрытия по новой.
— Какие укрытия?
— Для зенитного полка. Мне батя рассказывал — в Летнем саду полк зенитный стоял, небо от фашистов стерегли.
— А еще, я слышал, во время войны статуи в землю зарывали, — добавил Клим, заметно клацая зубами. Он уже немного замерз. После летнего зноя температура холодильника не казалась ему комфортной.
— Да, они в земле были, — подтвердил Лис, — Музы, Аллегории, Янус двуликий. Теперь опять наверху стоят. Откопали после войны. Но говорят, не всех…
— Говорят, говорят… Что ты как бабка старая? — рассердилась вдруг Белка. — Мы дальше полезем или так тут, пешком постоим?
— Так… Залезли уже! — возмутился Лис. — И вообще… Большое дело начинается с большого перекура, слыхала такое?
Ворча, он скинул с плеч рюкзак, развязал шнуры горловины и принялся копаться, вынимая инструмент: две небольшие саперные лопатки.
Одну он взял себе, другую протянул Климу.
— Пошли. Видишь, неймется человеку. Копать надо!
