Призрачный поезд
Станция метро «Новокузнецкая»
(исповедь одинокого поэта)
Есть такие, кто считает меня сдвинутым. Но что же еще может сказать о поэте толпа? Стоит ли обращать внимание на подобные глупости?
Я знаю, что некоторые тайны московского Подземелья известны только мне одному. И готов поделиться ими… с теми, кто умеет слушать.
…Вы замечали, как странно выглядят некоторые станции московского метро? Не обращали внимания?
Когда голодный человек глазеет на величественные арки станции «Маяковская» — что он видит? Не красота красного гранита предстает его жадному взору, а кровяная колбаса зельц.
На станции «Комсомольской», в верхнем вестибюле, где выход к Ярославскому вокзалу, помните? Эти массивные хрустальные люстры похожи на замороженные в лед огромные ананасы… Я уж не говорю о «Белорусской» или бывшей «Колхозной площади». Там особенно разыгрались фантазии художников голодного времени.
О чем думали и мечтали — то и пытались изобразить. Так же поступали первобытные люди, малюя на стене мамонта охрой и с вожделением тыча в него копьем. Слюна брызгала во все стороны…
Но это вполне простительная слабость. А никого не пугает станция «Лубянка», бывшая «Дзержинская»? Серые глыбы в измененной перспективе колонн до того стесняют движение в середине платформы, что народу буквально приходится протискиваться между ними и дырами подземных переходов. Красный пол… Так и кажется, что здешние стены усмехаются в ответ на ваше жалкое раздражение. Их человеконенавистничество сродни нарочитой злобности египетских гробниц, в узких и затхлых коридорах притесняющих всякого грабителя, выталкивающих из себя возмутителей покоя. «Живым не место в царстве мертвых», — шелестит песчаная пыль и сыплется гиблым прахом на неосторожные головы.
Но станция «Новокузнецкая» вызывает ассоциации еще хуже: не жертвенники ли это стоят посреди темного подземного святилища? Тусклые фонари освещают и выхватывают из толпы бледные бескровные лица… Будто не люди собрались тут в ожидании каких-то знакомых, а вурдалаки на полуночный бал.
Нищие и калеки, цыгане и карманные щипачи, жулики всех мастей — какое поистине дьявольское отродье кишит в подземельях московского метрополитена.
Театральные кассы и прилавки торгуют билетами… «Купите билетик! Купите билетик!»
— Куда, проклятые?! В ад, в один конец?
Здесь всякий музыкант с флейтой для меня — Гаммельнский крысолов…
Думаете, я боюсь?! Ничего подобного. Я — «метролль», подземная крыса этого города. Я свой в этом адском грохоте и гвалте. Ежедневно спускаясь сюда, я изучаю, я внимательно исследую… Я здесь в поисках впечатлений.
И в награду за мое терпение московское Подземелье дозволило мне стать свидетелем такого, чего никто из обычных горожан не видел и не увидит никогда!..
Справедливости ради стоит признать, что свое ужасное приключение в метро я пережил, еще ничего не зная о темной и тайной сущности этого, ха-ха, вида транспорта! — по одной лишь случайности.
Я тогда жил в институтском общежитии, где скотина-комендант запирал двери ровно в одиннадцать вечера, и никакие просьбы и слезы не могли смягчить этого борца за дисциплину — у него хватало подлости, чтобы даже в мороз оставить за дверью несчастного студента. В гостях у друзей, людей высокодуховных, интересующихся моим творчеством, я, читая стихи, увлекся и, разумеется, не уследил за часами. Когда кто-то спохватился и, побеспокоившись обо мне, спросил, не опоздаю ли я, времени было уже четверть одиннадцатого.
Испугавшись не поспеть, я даже не допил стакан вина, который держал полным в руке, — схватил пальто и побежал к ближайшей станции метро — к «Новокузнецкой».
Народу на платформе было немного — видимо, предыдущий поезд только что отошел.
«Неудача, — подумалось мне, — видно, придется ждать». На этой ветке между поездами промежутки бывают больше, чем везде. Смотрю на часы, нервничаю… И вдруг вдали характерный гул, и ветром ледяным из тоннеля пахнуло — никак, поезд?
И точно — огни по перрону побежали.
Я обрадовался: теперь наверняка не опоздаю в общагу! Встал поближе к платформе, чтобы вскочить в вагон самым первым — может, и место успею занять. Ехать все-таки не так чтобы близко, стоять неохота…
И тут диспетчер что-то пробурчал-прошипел в микрофон. А поезд как раз встал, и двери открылись.
Смотрю — в вагоне-то передо мной темно. Но пока до другого добежишь, там уж все места расхватают. Ну и вскочил, особо не раздумывая, в этот темный. «Ничего, — думаю, — даже и лучше будет… Спальный вагон!»
Плюхнулся на ближайшее свободное место, двери за мной сомкнулись, и пошел поезд от станции. Скорость набрал, загудел, понесся…
Я глаза закрыл и улетел сразу, как на карусели, — сморило. Может, от усталости, может, от вина.
Паршивое было винцо, если честно…
Вырубился. Не знаю даже, сколько минут прошло, сколько станций проехал…
Очнулся внезапно, будто меня в бок кто-то толкнул. Слышу: поезд по тоннелю идет — раскачивается и скрежещет… ну просто душераздирающе! Будто он не в тоннеле едет, где уже тысячи тысяч раз поезда ходили, а прямо сквозь горную породу продирается, руду ломит, железом о железо колотит… Аж вагон подкидывает.
Я открыл глаза — пытаюсь сообразить: где да что.
Смотрю — вокруг какие-то тени столпились.
Чудно что-то: напротив меня и рядом все места свободны, а эти… не сидят, а стоят!
Топчутся рядом и вроде как переговариваются вполголоса.
Что-то в их поведении насторожило меня… Чувствовалось в них что-то… непривычное. Неестественное.
А в вагоне по-прежнему темно и не видно ничего толком. Но показалось мне, что эти черные тени понемногу, по чуть-чуть, все ближе и ближе ко мне подбираются. И все — шу-шу-шу… Лопочут чего-то вполголоса, между собой — мне не слыхать!
Страшно, а что делать?
Орать на них: «Кыш, проклятые»? Или воздух вокруг себя крестить: «Изыди, сатана!»
Подумают еще: вот псих попался!
Мало ли чего показаться могло человеку спросонья…
А страх и тревога не уходят.
Сижу и думаю: хоть бы лица-то разглядеть! Успокоить душу: уж, по крайней мере, люди ж это, а не кто другой?!
А сердчишко ёкает. Взмолился я про себя…
И тут влетел поезд в освещенный тоннель — из кромешной тьмы на свет вырвался.
Мама родная!
Что я увидел…
Из той пары десятков… людей… что меня в этом вагоне окружали, ни одного нормального не было: все уроды! Да какие!
Подобные рожи даже в фильмах ужасов не увидишь — а тут-то все по-настоящему, да близко, рядом, в одном всего лишь шаге!..
