— Призрак, — ясным голосом прозвенела Татьяна.
— Мама родная! Мама родная… — подвывала Ёлка.
— Сколько раз он приходил? — содрогнувшись, просил Маракасов. Ответа он не ждал. Прикинул в уме: за вечер почти четыре раза… Интересно, если бы не тусклый свет свечей, заметили бы раньше — С КЕМ разговаривают? Или только при свечах ОН и сумел появиться?
Маракасов вытаращенными глазами поочередно оглядел лица живых и вдруг, что-то сообразив, рванулся к двери второй комнаты. Той, где, как предполагалось, занимался Ромка и доделывал свой курсач Дюшка.
Подскочив к закрытой двери, он притормозил и замешкался. Оглянулся на девочек и спокойного Руслана — все трое были бледны. Тогда Маракасов решительно сжал мощной дланью дверную ручку и рванул дверь на себя. Как гранату под танк.
Глянул внутрь и сразу захлопнул.
— Девочки, идите звать коменданта. Руслан, подь сюда.
— Может, скорую?
— Спешить уже некуда, — невнятно пробормотал Серега и потянул к себе Руслана, махая девочкам, чтоб они уходили.
— Что там? — шепотом спросил Руслан, когда девочки вышли.
— Смотри, — так же шепотом ответил Серега и открыл дверь.
Руслан взглянул, и его затрясло от ужаса и жалости. Он понял, что здесь произошло. Его догадку подтвердило вскоре и следствие.
Никакого Ромки в комнате не было: он, очевидно, ушел давно к себе. Несчастный непутевый Дюшка Мирзоев, оказавшись в комнате один, задумал разыграть приятелей: напугать всех, представившись удавленником. В одиночестве хотел отрепетировать каверзу…
Но стул, на котором стоял Дюшка, прилаживая петлю, случайно вывернулся у несчастного из-под ног и опрокинулся, а удавка из ремня затянулась на шее по-настоящему.
Дюшка не смог ни освободиться от петли руками, ни дотянуться ногами до тумбочки у кровати, чтоб опереться. И, конечно, не смог никого позвать на помощь. Он висел, хрипя и дергаясь, пока не задохнулся. Шутливая инсценировка «самоповешение» превратилась в трагический фарс нечаянного самоубийства.
Смерть — дама не смешливая. Если и есть у нее чувство юмора, так разве что — очень и очень черное.
* * *
Все. Это была последняя легенда, последняя чертова дюжина — из тех, что известны нам теперь.
Но, пока существует город, городские легенды возникают повсюду — возможно, даже близко, где-то совсем рядом.
Там, куда не стоит заглядывать человеку.
Но куда так тянет заглянуть — там, на темной стороне…
