Из всего этого хаоса сообщений, навалившихся на полумертвого от усталости и пережитого стресса Джона, он понял только одно — корабль каким-то неведомым ему образом воспринял его как нового командира и готов принимать приказы с центрального терминала пульта.
Эти приказы не заставили себя долго ждать. Хоули не прикоснулся ни к одной из клавиш, а виртуальные кнопки на мониторе вдруг заплясали сами по себе, с невероятной скоростью прокручивая списки команд.
В результате через несколько секунд перед ним высветился довольно радикальный вариант дальнейших действий:
«Орудийным комплексам — беглый огонь по наземным целям. Радиус тотального поражения — пять километров. Режим огня — авто».
«ПРИНЯТО».
«Светоч» содрогнулся, обрушив на землю первые несколько тонн своего боекомплекта. Светящиеся шары летали по рубке управления, прыгая по воздуху от терминала к терминалу, словно им кто-то наподдавал пинков.
«ВОЗДУШНАЯ ЦЕЛЬ. ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ — МАЛЫЙ КРЕЙСЕР „ХАННОВЕР“. ЗАПРОС НА ПОРАЖЕНИЕ».
«Игнорировать».
«Холодная тяга — плюс две единицы».
«ПРИНЯТО».
«„ПРАЙД-2“, ОТСТРЕЛЯЛСЯ».
«Автоматическая смена боекомплекта».
«ПРИНЯТО».
От Джона требовалось одно — вовремя прикладывать пальцы к сканирующей пластине, подтверждая приказы. Он очень не хотел этого делать, но его рука двигалась сама по себе. Он управлял кораблем, а им самим управлял зависший над плечом футбольный мяч.
На обзорных экранах «Ханновер» вынырнул из клубов дыма и резко отвалил в сторону, направляясь к Центру биокибернетических технологий.
На душе у Джона было очень погано.
* * *
Клаус медленно пробирался по пустым полутемным коридорам Центра. Двигался он расчетливо — короткими перебежками от укрытия к укрытию, от одной бездействующей шахты лифта к другой, спускаясь все ниже и не встретив по дороге ни одной проблемы, хотя захватчики уже вошли в здание и прочесывали этажи, преследуя какие-то свои цели.
Дважды ему навстречу попадались рослые фигуры, закованные в испятнанную коричневато-зелеными разводами боевую броню, но оба раза он успешно избегал нежелательного контакта с противником. Дело в том, что Клаус совершенно не был расположен геройствовать — прошли те сумбурные годы, когда он очертя голову бросался в любую заваруху.
Конечно, ему было любопытно. Странно было видеть эту угловатую, не способную к мимикрии броню, допотопные, но весьма эффективные «ФЛАУ-4» и еще кучу всяких странностей, связанных с обликом и образом действий этих людей. Судя по тому, как запросто они пожертвовали «Ханновером», чтобы в считанные минуты сокрушить оборону Центра, им позарез было необходимо ворваться сюда, не считаясь с жертвами. Это обстоятельство весьма заинтриговало Клауса, но все же не настолько, чтобы подвигнуть его на глупые подвиги. В данный момент, пробираясь в серой мешковатой робе по полутемным коридорам, безоружный, он явно находился в разных весовых категориях с экипированными и вооруженными боевиками.
Завернув за угол очередного коридора, он наконец-то вышел в обширный холл первого этажа. Отсюда было рукой подать до входных дверей, за которыми была расположена парковочная площадка Центра, где в данный момент возвышалась обтекаемая громада «Светоча».
Клаус прижался к одной из колонн. До выхода наружу рукой подать, но он оценивал эти метры не с точки зрения расстояния. Ему не верилось, что эти люди вошли в здание, не оставив на выходе боевого охранения.
Наконец он заметил за перевернутыми цветниками с вывороченными на пол и искромсанными выстрелами растениями какое-то движение и удовлетворенно вздохнул.
Ужом проскользнув меж колонн, он по широкой дуге обошел это место и присел за дымящимся, простреленным навылет игровым автоматом, установленным здесь для развлечения посетителей Центра. Протянув руку, он извлек из валявшегося рядом обугленного кресла толстый кусок арматуры и, зажав его в левой руке, изготовился к прыжку.
Он собирался снять часового и как можно незаметнее покинуть Центр. О том, как проскользнуть мимо сканеров «Светоча», он еще не думал — в данный момент это была проблема номер два…
За перевернутым цветником вновь раздался едва различимый шорох. Клаус чуть отставил руку с импровизированной заточкой и прыгнул по-кошачьи мягко, почти бесшумно.
Как он и ожидал, фигура в камуфлированном боевом костюме сидела, припав на одно колено, спиной к нему, больше контролируя вход в здание, чем собственный тыл. О том, что эти ребята — дилетанты, Клаус начал догадываться еще наверху, когда наткнулся на первый труп охранника, изрешеченный из импульсной винтовки. Такое грязное и, по его мнению, зверское устранение противника не могло быть делом рук профи.
Прыжок, похожий на удар серой молнии, все же оказался недостаточно быстр — сказывались проведенные без тренировок годы, — и часовой успел развернуться на звук, встретив Клауса прикладом импульсной винтовки. Он увернулся, потеряв на этом еще пару секунд. Тяжелый приклад прошел мимо, оцарапав висок Клаусу, и его противник, на котором было килограммов пятьдесят экипировки и брони, потерял равновесие, подставив под удар соединяющие шлем шейные кольца.
Все происходило молча, в полнейшей тишине. За кислородной маской Клаус не видел лица своего противника, лишь серые, со стальной поволокой глаза обожгли его из-за полупрозрачного забрала шлема, прежде чем металлический штырь с силой обрушился чуть ниже затылочной области часового, погнув пластины доспехов.
Колени часового подогнулись, и он, продолжая начатое движение, с громким стуком рухнул на пол лицом вниз.
Клаус пружинисто приземлился на ноги и несколько секунд стоял в напряженной позе, осматривая и прослушивая пространство вокруг себя.
Все было тихо, лишь откуда-то из недр комплекса доносились отголоски ожесточенной стрельбы.
Рывком перевернув обмякшее тело, он одним движением отстегнул замки забрала и сорвал гермошлем.
Человек, лицо которого теперь скрывал только дыхательный аппарат, был без сознания. Окажись на месте Клауса кто-то другой, не проходивший спецподготовку «скармов», его шансы с заточкой в руке против бронированного и вооруженного часового были бы равны нулю. Единственным уязвимым для удара местом были именно шейные кольца, причем только задняя их часть, где отдельные витки армированного сочленения связывал простой гермопластик. Такая конструкция позволяла человеку, надевшему броню, наклонять и поворачивать голову.
Отсоединив дыхательный аппарат, Клаус взглянул в лицо своего противника и невнятно выругался.
Часовым была хрупкая девушка едва ли двадцати лет от роду.
Ее заостренные черты лица покрывала смертельная бледность. Клаус осторожно приподнял ее голову, откинул волосы и тщательно прошелся пальцами по месту, куда пришелся удар стальной арматуры.
