— Ладно, Кит! Сходи за ней. Мы подождем здесь. Глен открыл дверь, и, когда вылезал из машины, его сторона немного качнулась вверх. Подождав на тротуаре, пока выйдет Кит, он вернулся на свое место и захлопнул за собой дверцу. Под его весом автомобиль вновь осел.
— Это воровство, если хотите знать, — не сдержалась Анжела. — Планшетка чужая.
Лана повернулась назад:
— Мы просто берем ее взаймы и вернем, как только все это закончится.
— Все равно это неправильно, — вмешался Говард, моментально почувствовав себя лучше. Почему он только не высказал своего неодобрения раньше?
— Кори наверняка наложила бы вето, догадайся она о наших планах. Ты же слышал ее. Для нее это все — бред сивой кобылы.
— Возможно, она права, — заявил Говард. Рука Анжелы как-то незаметно оказалась на его колене и после одобрительного пожатия осталась там.
— Ты что-то имеешь против денег? — вмешался в разговор Глен.
— А кто тебе сказал, что мы найдем их?
— Батлер.
— Какой-то призрак, — пробормотала Анжела.
— Доктор Дальтон считает, что нам не следует принимать его всерьез.
— А ведь насчет ста долларов в диване он оказался прав, — заговорила молчавшая до этого Дорис. Наклонившись вперед, она положила руки на колени и стала раздвигать их в стороны, пока левое колено не толкнуло Говарда. Но она, казалось, этого даже не заметила. — Насколько я понимаю, существует лишь одна возможность узнать, говорил он нам правду или нет. И я, несомненно, готова посвятить несколько дней этому проекту. Если ничего не получится, по крайней мере, можно будет со спокойной совестью сказать себе, что мы сделали все возможное.
— Кроме того, — подключился Глен, — чуточку развеемся.
— Мне казалось, ты не хотела связываться с планшеткой, — заметил Говард, отодвигаясь от Дорис.
— Это было до того, как зазвенели монеты, приятель. Любой, кто посулит мне кучу денег, пусть забирает меня с потрохами. Парень всегда найдет, куда потратить. А уж я — так точно. Это ты у нас богатенький и тебе начхать, но…
— Я небогат. — Говарду почему-то вдруг сделалось неловко, но он тут же переборол в себе чувство вины. Почему надо стыдиться того, что его родители могут позволить себе оплатить его учебу? Это не грех и совершенно неважно мнение по этому поводу таких, как Глен. — Просто я считаю неразумным позволять какой-то картонке помыкать собою.
— Если Говард и Анжела против, — промолвила Лана, — может, им просто откланяться?
— Да, да, — подхватил Кит, — нам больше достанется.
— Так как, выходите из игры?
— Не знаю, — пробормотал Говард, косясь на Анжелу. — А ты как считаешь?
Та лишь слегка пожала плечами.
— Мы не собираемся вас принуждать, — продолжала Лана.
— Да какого черта? — бросил Глен. — Нам даже лучше.
— Это еще как сказать, — вновь заговорила Дорис. — Хотя я не считаю, что они должны поехать с нами против своей воли, можно предположить, что их отсутствие поставит под угрозу весь проект. Во-первых, Говард — один из тех, кто держал свои пальцы на указателе, когда мы вошли в контакт с планшеткой. Во-вторых, у Батлера, по-видимому, особый интерес к Анжеле. Я имею в виду его просьбу снять блузку в качестве условия, без выполнения которого он не пожелал сообщить точное местонахождение клада.
— Он знал, что только у нее такой просвечивающийся бюстгальтер, — выдвинул свою версию Глен. — Не иначе горемыка с того света сексуально озабочен.
Пальцы Анжелы сжались на ноге Говарда.
— Как бы там ни было, они оба — важные участники сеанса. Если их не будет среди нас, когда мы доберемся до пика Отчаяния, нам, вероятно, не удастся вновь установить связь с Батлером.
— В этом есть логика, — согласилась Лана.
— Конечно.
— Если один из вас откажется, а Дорис окажется права, это может навредить всем нам.
— Они поедут, — сказал Глен.
Говард тихо засмеялся.
— Что смешного, Гови?
— Ничего, — пробормотал тот. Что толку выводить Глена из себя. Но раньше Глену так же, как Киту, нравилось насмехаться над педантичностью Дорис. А сейчас вот ухватился за ее теорию, словно это какая-то непререкаемая истина.
Неожиданно она перестала быть для него напыщенной дурой.
— Мы не собираемся никого принуждать, — повторила Лана.
— Если есть шанс найти деньги… — пробормотала Анжела.
— Молодчина, — похвалил Глен. — А как ты, Гови?
— Ты уверена? — обратился Говард к Анжеле.
— Все это пугает меня, — тихо промолвила девушка, глядя ему прямо в глаза, — но… моей стипендии хватает лишь на плату за обучение. Даже подрабатывая во все свое свободное время, я почти никогда не могу себе позволить… купить те вещи, которые мне хотелось бы иметь. Конечно, я понимаю, что шанс найти деньги, о которых говорил Батлер, на самом деле весьма сомнителен. Но все же я думаю, что мне лучше… понимаешь, попытать счастья. Ты ведь тоже поедешь, да?
Говард тяжело вздохнул.
— Ну, так что ты решил? — напирал Глен.
— Не наезжай, — осадила его Лана.
Говард действительно не знал, что делать.
Поехать вместе со всеми — означало бы предать доктора Дальтон. Мало того, что они украли ее планшетку, так еще и солгали ей, притворились, что не проявляют ни малейшего интереса к поездке. И, очевидно, не намерены делиться с нею деньгами, если найдут их.
Говард не доверял Батлеру. Кем бы тот ни был, он был отвратителен уже тем, что заставил их делать все это.
С другой стороны, ему было жаль Анжелу, боится, а все же вынуждена идти на поводу у остальных, потому что так сильно нуждается в деньгах. И уже пострадала от этого Батлера. А они, вместо того чтобы вступиться, наоборот, уговаривали и даже принудили ее снять блузку.
А сам-то я каков?
Вот если бы я сказал, что, мол, не следует…
И вдруг Говард понял, что думает о том, какие у нее были груди и как ему хотелось дотронуться до них. Возбужденный воспоминаниями и все еще чувствуя ее ладонь на своей ноге, Говард представил себе, что если он согласится, то они будут вместе несколько дней. За которые многое может произойти.
Да и общество Ланы ему очень импонировало. Иногда она бывала просто невыносима, но что красива, так этого не отнять. А как быстро рассталась со своей блузкой. Несколько дней в пеших переходах с ночевками в палатках наверняка позволили бы ему в большей степени полюбоваться ее прелестями.
Мысли эти, однако, не только приятно взволновали, но и заставили почувствовать себя виноватым.
«Я нужен Анжеле, — сказал он сам себе. — Я тот единственный, кому не наплевать на нее. И это самое главное».
