Софи и Агата стояли в дверях Академии и ждали, когда Тесс вернется в дом. Агата говорила что-то Софи, но та, казалось, не слушала. Она как-то странно посмотрела на девушку, и что-то в ее взгляде напомнило Тесс об Уилле. Но это было смешно: не существовало в мире двух столь непохожих людей, как Софи и Уилл.
Агата тем временем направилась к огромной двустворчатой двери. Она навалилась на тяжелые створки и, тяжело дыша, закрыла их. И тут вдруг ручка на левой створке начала медленно поворачиваться. Софи нахмурилась:
— Не могли же они вернуться так быстро?
Агата недоуменно посмотрела на проворачивающуюся с тихим скрипом ручку… Дверь распахнулась, кухарка резко дернулась.
В первое мгновение Тесс могла только сказать, что стоящий на пороге человек высок и одет в потертый костюм. А потом Агата страшно выпучила глаза и полным ужаса голосом пробормотала:
— Боже мой!
Незнакомец шагнул вперед. Металл сверкнул в свете свечей. Агата закричала и качнулась. Она, казалось, хотела отпрянуть от незнакомца, но что-то мешало ей.
— Иже еси на Небеси… — прошептала Софи. — Что это?
На мгновение Тесс показалось, будто мир вокруг нее замер. Распахнутая дверь, механический человек с вытянутыми, обнаженными, испачканными чем-то красным руками, его потрепанный, грязный костюм… Одной рукой, с которой ошметками свисала желтовато-серая кожа, он схватил Агату за запястье, в другой сжимал нож. Тесс шагнула вперед, но было слишком поздно. Автомат с нечеловеческой скоростью взмахнул ножом, и тот по самую рукоять вошел в грудь Агаты. Агата с хрипом втянула воздух, ее руки судорожно вцепились в рукоятку. Механический человек стоял перед ней, равнодушный, неподвижный, страшный… Агата смотрела на него расширенными от ужаса глазами, в которых плескалась смертная мука… Потом так же стремительно тварь выдернула клинок, и кухарка рухнула на землю как подкошенная. Ее тело еще не успело коснуться пола, а механический человек уже отступил назад, перешагнув порог.
Софи отчаянно закричала и бросилась к Агате. Тесс помчалась к двери. Механический человек медленно отступал, двор за его спиной был пуст. Зачем он приходил, почему убежал? Но раздумывать об этом не было времени. Она схватилась за веревку звонка и что есть силы потянула за нее. Грохот захлопнувшейся двери волной разнесся по всей Академии. Тесс опустила массивный засов и бросилась помогать Софи.
Софи сидела на полу, положив себе на колени голову кухарки. Она уже успела разорвать свой белый передник и теперь прижимала ткань к ране Агаты. Подняв на подошедшую к ней Тесс совершенно безумные глаза, она пробормотала в панике:
— Не понимаю, мисс. Никто не может коснуться этой двери. Никто, кроме тех, в чьих жилах течет кровь сумеречных охотников, не может дотронуться до двери.
«Да, но на нем была кровь сумеречного охотника», — внезапно осознала Тесс. Кровь Джема, которая запятнала его руки, въелась в его потрепанный костюм. Именно поэтому механическая тварь ранила Джема той ночью. И вот почему она сбежала, как только получила то, что ей было необходимо, — кровь сумеречного охотника. А это значит, монстр мог вернуться в любую минуту.
И тут вдруг тяжелый засов, удерживающий дверь закрытой, разлетелся с громким треском, в разные стороны полетели острые, как ножи, щепки. Софи подняла голову и снова дико закричала, но все равно ни на сантиметр не отодвинулась от Агаты. Массивные створки распахнулись, стукнувшись о стены.
На лестнице, ведущей в Академию, теперь стояли механические люди… Много механических людей. Рваные движения, блестящие лица, леденящие душу щелчки механизмов… Вот только они почти совсем не были похожи на автоматы, которые Тесс видела прежде. Некоторые из них явно были собраны в спешке, и вместо голов их тела венчали гладкие, блестящие в свете свечей овалы, на которых то тут, то там виднелись ошметки кожи. У некоторых и вовсе вместо рук и ног были части каких-то диковинных механизмов. У одного механического человека вместо руки была острая коса; у другого, высокого и широкоплечего, из рукавов торчали тонкие металлические прутья — пародия на руки.
Тесс вскочила и бросилась к двери — ее нужно было закрыть во что бы то ни стало. Она навалилась на тяжелую створку, но та не спешила поддаваться. Она двигалась так медленно, что Тесс казалось, будто ничего не происходит. Позади продолжала отчаянно кричать Софи. Агата лежала очень тихо. Задыхаясь, Тесс сделала последнюю попытку закрыть дверь… И, отлетев назад, упала на спину.
Один из автоматов вырвал массивную дверную створку с такой легкостью, с какой обычно вырывают сорняки с грядки. Он отшвырнул створку двери в сторону, и его металлические ноги зазвенели по каменному полу. Тварь переступила порог! А следом появился еще один механический человек, а потом еще один и еще… Теперь на Тесс надвигались по крайней мере с десяток автоматов, протянувших к ней свои чудовищные руки с ошметками кожи.
* * *
К тому времени, как Уилл и Джем добрались до особняка Темных сестер, луна уже ползла по небосклону. Хайгейт раскинулся на холме в северной части Лондона. Отсюда открывался превосходный вид на город, в свете бледной луны туман и смог, денно и нощно висящие над столицей, превратились в серебристое облако. «Плывущий в воздухе город мечты», — подумал Уилл. Почему-то сейчас, в момент наивысшего напряжения, в голове его кружили поэтические строки, восхваляющие величие и жутковатую красоту Лондона. Вот только не одну из них он не мог ухватить и вспомнить дословно. Уилл слишком нервничал и никак не мог сосредоточиться на чем-то одном.
Дом оказался особняком в георгианском стиле
[107]
, утопающим в зелени. Высокая кирпичная стена окружала двор, и с улицы была видна только покатая крыша мансарды. Озноб пробежал по телу Уилла, когда юноши подошли к воротам. Такая реакция не удивила Уилла, напротив, он ожидал чего-то подобного. Дело в том, что они сейчас находились в месте, которое лондонцы прозвали Лесом ям: здесь, на самом краю города, во время Великой чумы
[108]
в спешно выкопанные ямы были сброшены тысячи тел. Естественно, никто не позаботился о том, чтобы похоронить несчастных по христианскому обряду, потому призраки в этих местах беспокоили людей до сих пор. Уилл уже не раз наведывался сюда, чтобы успокоить не в меру разошедшихся фантомов.
Сейчас путь им преграждали черные кованые ворота, однако стоило только Джему нарисовать над замком особый знак, как они бесшумно распахнулись. Оставив экипаж у стены, сумеречные охотники отправились по извилистой тропинке к главному входу. Повсюду царило запустение. Дорожку давно не чистили, и она заросла сорняками. В глубине сада прятались полуразвалившиеся хозяйственные постройки, то тут, то там попадались черные, полуистлевшие пни или гнилые деревья.
