— Тетя имела обыкновение называть его мечтателем, — ответила Тесс. — Он всегда был себе на уме, никогда не заботился о вещах и считал, что рано или поздно получит все, что хочет… Мы получим, что хотим, — тут же поправилась она. — Он имел обыкновение играть на деньги, я думаю, потому что не мог представить себе, что может проиграть.
— Мечты иногда опасны.
— Нет… Нет… — покачала головой Тесс. — Я, должно быть, неверно выразилась. Он был замечательным братом. Он…
Шарлотта была права; было намного легче справиться со слезами, если найти что-то, какой-нибудь предмет, и пристально на него смотреть. В качестве такого вот «предмета» Тесс избрала руки Джема. Тонкие и длинные, их, как и руки Уилла, с тыльной стороны украшали причудливые узоры. Тесс не выдержала и указала на них:
— Что это значит?
Джема, казалось, совершенно не смутил тот факт, что она не стала отвечать на вопросы, а вместо этого сменила тему разговора.
— Это знаки. Вы знаете о них? — Тут он вытянул руку в ее сторону, ладонью вниз. — Этот знак называется Voyance
[45]
. С его помощью проясняется зрение, и мы, сумеречные охотники, получаем способность видеть Нижний мир. — Он перевернул руку и закатал вначале рукав халата, а потом и рубашки. По его руке тянулась сложная вязь причудливых узоров, на фоне его бледной кожи казавшихся угольно-черными. Узоры эти словно прорастали в его плоть и слегка пульсировали, будто по ним струилась кровь. — Этот помогает двигаться стремительно, быстрее любого животного, а этот — для того, чтобы видеть ночью, этот — дарует нам ангельскую власть, а этот помогает ранам быстрее затягиваться, — перечислял он, последовательно указывая то на один знак, то на другой. — Извините, что я не называю их, но я не знаю ни одного человека, кто бы смог эти названия перевести на английский язык. Более того, они настолько сложны, что вы их вряд ли воспримите.
— А они причиняют боль?
— Мне было больно, когда я их получал. Теперь же я ничего не чувствую. — Он опустил рукава и улыбнулся. — Если вы хотите спросить еще что-то, то, пожалуйста, не стесняйтесь.
«Конечно хочу! У меня вопросов больше, чем вы можете себе представить!» — пронеслось в голове у Тесс, и она тут же спросила:
— Почему вы не можете уснуть?
Девушка сразу же поняла, что поймала собеседника врасплох. На какую-то долю секунды лицо юноши исказила гримаса боли. С ответом он не торопился. «Но почему он колеблется?» — с удивлением подумала Тесс. В конце концов, Джем мог солгать или вовсе отказаться отвечать на вопрос. Но как только девушка подумала так, то сразу же поняла, что юноша не станет лгать.
— У меня дурные сны, — в конце концов ответил он.
— У меня тоже, — заметила она. — Но мне все-таки удалось ненадолго задремать… потом я услышала вашу музыку.
Он усмехнулся:
— Кошмарно?
— Нет. Это был восхитительно. Самая прекрасная музыка, которую я слышала с тех пор, как попала в этот ужасный город.
— Лондон вовсе не ужасен, — спокойно возразил Джем. — Вы просто должны узнать его получше. Как-нибудь мы с вами прогуляемся по городу, и я покажу вам свои любимые места. Поверьте, они не оставят вас равнодушной.
— Поешь дифирамбы нашему прекрасному городу? — раздался насмешливый голос.
Тесс обернулась и увидела Уилла, прислонившегося к дверному косяку. В свете факелов, струившемся из коридора, его волосы походили на расплавленное золото.
Задав свой вопрос, юноша шагнул в комнату, и тут только Тесс увидела, что подол его темного пальто и черные ботинки были заляпаны грязью, как будто он только что вернулся с загородной прогулки, а щеки его ярко пылают. Был он без головного убора, впрочем, как и всегда.
— Мы хорошо приняли тебя, Джеймс? Сомневаюсь, что мне так же повезло бы, окажись я в Шанхае. Вы ведь зовете таких, как я, бриттами?
— Ян гуйцзы, — поправил друга Джем, который, казалось, ничуть не удивился его внезапному появлению. — Заморские дьяволы.
— Слышите, Тесс? Я дьявол. Так же, как вы, впрочем. — Уилл не спеша прошелся по комнате. Потом, расстегнув пальто, присел на край кровати.
— У тебя влажные волосы, — заметил Джем. — Где ты бродишь по ночам?
— Здесь… там… повсюду… — усмехнулся Уилл. Вроде бы он вел себя как обычно, но Тесс не оставляло чувство, что с Уиллом что-то не так, да и глаза его блестели недобрым, лихорадочным блеском.
— Ты такой красный, словно вареный рак, — с сочувствием сказал Джем.
Уилл только рукой махнул:
— Пустяки.
«Ах, вот оно что, — подумала Тесс, — он попросту пьян». В свое время она вдоволь насмотрелась на подгулявшего брата и теперь с легкостью могла определить, пил человек спиртное или нет. Так или иначе, но Тесс почувствовала странное разочарование.
Джем лишь усмехнулся:
— Где ты был? В «Синем драконе»? «Русалке»?
— В «Таверне дьявола», если тебе уж так хочется знать, — вздохнул Уилл и привалился к одному из столбиков кровати. — А ведь у меня на этот вечер были такие грандиозные планы… Напиться до чертиков и отдаться в руки веселых и беззастенчивых женщин. Но, увы, вышло-то все по-другому. Только я опрокинул третью рюмку в «Дьяволе», как ко мне подошла восхитительная маленькая девочка — продавщица цветов. Все бы ничего, но она просила целых два пенса за маргаритки. Крутая цена, я вам скажу. Так что мне пришлось отказаться. Когда я сказал об этом девочке, она ограбила меня.
— Маленькая девочка вас ограбила? — удивилась Тесс.
— Увы, она оказалась вовсе не маленькой девочкой, а злобным карликом, наряженным в женское платье. Его еще кличут Шестипалым Найджелом.
— Ну конечно, карлик и симпатичная девчушка… Как же тут не ошибиться? — В голосе Джема звучала неприкрытая ирония.
— Я поймал его, когда он сунул руку в мой карман, — продолжал Уилл, оживленно жестикулируя. — Конечно, я не мог простить такого оскорбления. Тут же завязалась драка. Я только руку занес, чтобы врезать ему хорошенько, как этот Найджел запрыгнул на стойку и ударил меня что есть мочи кувшином с джином.
— Ага! — воскликнул Джем. — Так вот почему у тебя мокрые волосы.
— Отличная драка получилась. — Голос Уилла звучал довольно. — Вот только владелец «Дьявола» был со мной не согласен. Он выбросил меня на улицу. И теперь я недели две не смогу там появляться.
— Так для тебя будет лучше, — сказал Джем без всякого сочувствия. — В общем, ты провел вечер, как обычно. Ну и слава богу, а то я уж испугался, когда увидел тебя на пороге своей комнаты в столь ранний час. Никогда еще ты не был столь заботлив, чтобы явиться посредине ночи и осведомиться о моем здоровье. Ведь, если мне не изменяет память, обычно ты приходишь под утро.
