— Я видела его в доме де Куинси, — сказала она. — Он был там почетным гостем. Было очевидно, что он совершенно очарован де Куинси и его гостями. Хороший мальчик ваш брат. Хороший, но несчастный.
— Он жив? — спросила Тесс. — Вы видели его живым?
— Был жив примерно две недели назад… — Леди Белкурт вновь взмахнула рукой. Ее перчатки были алыми, словно она мыла руки в крови. — Так вот, возвращаясь к нашему разговору… Мы говорили о де Куинси. Скажите, Шарлотта, вы знали, что он устраивает приемы в своем лондонском доме?
Шарлотта убрала руки со спинки стула:
— Я слышала об этом.
— К сожалению, он забыл позвать нас, — заметил Уилл. — Хотя, возможно, наши приглашения просто затерялись на почте.
— Не расстраивайтесь, молодой человек, потому что приемы эти проходят не по совсем обычному сценарию. Если говорить прямо, то в это время в доме де Куинси мучают и убивают людей, — продолжала леди Белкурт. — Полагаю, их тела потом выбрасывают в Темзу, и никому не известно, где они находят свое последнее пристанище. Вы знали об этом?
Даже Уилл выглядел ошеломленным.
Первой нарушила молчание Шарлотта:
— Но Закон запрещает детям ночи убивать людей!
— Я же уже сказала, что де Куинси презирает Закон. Он делает это по двум причинам: хочет подразнить нефилимов и насладиться самим убийством. Однако не надейтесь, ошибок он не совершает.
Губы Шарлотты побелели.
— Как долго это продолжается, Камилла?
«Так вот как ее зовут, — подумала Тесс. — Камилла». Имя звучало по-французски, и это, возможно, объясняло ее легкий акцент.
— По крайней мере год. Возможно, и больше. — Голос леди Белкурт звучал спокойно, словно она говорила о меню на ужин.
— И вы сообщаете мне об этом только теперь… — А вот в голосе Шарлотты звучала неприкрытая обида.
— Де Куинси — истинный король ночного Лондона. Конечно, искушение раскрыть его тайны велико, но цена такого удовольствия — смерть, — проговорила Камилла, прикрыв глаз. — И если бы я даже рассказала вам обо всем чуть раньше, вы ничего не смогли бы сделать. Де Куинси один из ваших союзников. И как вы собираетесь вывести его на чистую воду? Однажды вечером с криками и проклятиями ворветесь в его дом, словно он обыкновенный преступник? Нет, если вы решите действовать против де Куинси, то у вас для этого должен быть очень серьезный повод. Как я понимаю, согласно новым Соглашениям, вампир должен нанести вред человеку прежде, чем нефилимы смогут принять меры?
— Да, — неохотно согласилась Шарлотта. — Но если нам позволили бы посетить одну из этих встреч…
Камилла тихо рассмеялась:
— Де Куинси никогда не позволил бы случиться подобному! Увидев сумеречных охотников, он заперся бы в своем доме, и даже вам не удалось бы туда проникнуть. Вам бы никогда не позволили войти.
— Но вы ведь можете попасть туда, — продолжала Шарлотта. — И можете привести с собой одного из нас…
Перо на шляпе Камиллы задрожало — она запрокинула голову и стала задумчиво рассматривать потолок.
— Вы предлагаете мне рисковать собственной жизнью?
— Не думаю, что для вас это такая уж проблема, если учесть, что на самом деле вы вовсе и не живы? — заметил Уилл.
— Я ценю свое существование точно так же, как и вы, сумеречные охотники, свои жизни, — снова прикрыв глаза, заметила леди Белкурт. — Вам бы стоило это запомнить, молодой человек.
И тут заговорил Джем. Он открыл рот впервые с тех пор, как вошел в Святилище.
— Леди Белкурт, извините за вопрос, но не могли бы вы сказать, чего конкретно хотите от Тесс?
Камилла посмотрела прямо на девушку. Ее зеленые глаза блестели в свете свечей как драгоценные камни.
— Вы ведь можете превратиться в кого угодно? У вас будут тот же голос и те же манеры, что у человека, в которого вы «перекинетесь»? Совершенная маскировка… Так, по крайней мере, мне рассказывали.
— Да, — нерешительно согласилась Тесс. — То есть мне говорили, что я ничем не отличаюсь от человека, в которого превращаюсь. Но я не назвала бы такую маскировку совершенной.
Камилла внимательно посмотрела на девушку:
— Она должна быть совершенной. Если бы вы превратились в меня…
— В вас? — удивилась Шарлотта. — Леди Белкурт, я не понимаю…
— Зато я понимаю, — тут же перебил ее Уилл. — Если Тесс превратится в леди Белкурт, она сможет попасть на одну из вечеринок де Куинси. И она будет потом свидетельствовать против него. Тогда Анклав накажет его, не нарушая Соглашения.
— А я смотрю, вы весьма умны, молодой человек, — улыбнулась Камилла, вновь продемонстрировав свои белые зубки.
— И кроме того, можно было бы разузнать, почему де Куинси так заинтересовался механизмами, — продолжал Джем. — Не думаю, что, убивая мирян, он всего лишь идет на поводу у собственных капризов. Он ничего не делает просто так.
Джем выразительно посмотрел на Шарлотту, и Тесс поняла, что юноша в этот миг так же, как и она, вспомнил о телах в подвале Темного дома.
— Мы должны придумать, как связаться с Анклавом из логова де Куинси, — продолжал размышлять Уилл, его синие глаза светились азартом. — Возможно, Генри мог бы изобрести необходимую штуковину. И хорошо было бы получить проект, который использовали при строительстве дома.
— Уилл, — возразила Тесс, — я не…
— Конечно, ты одна туда не пойдешь, — нетерпеливо перебил ее Уилл. — Я отправлюсь с тобой. Не позволю ему причинить тебе вред.
— Нет, Уилл! — отрезала Шарлотта. — Ты и Тесс, одни, в доме, переполненном вампирами? Да вы с ума сошли! Я запрещаю.
— Но кого вы можете послать с ней, если не меня? — спросил Уилл. — Вы знаете, что я действительно смогу защитить ее…
— Могу пойти я. Или Генри…
Камилла, которая до этого следила за перепалкой со скучающим видом, наконец сказала:
— Боюсь, в этот раз я соглашусь с Уильямом. На эти вечеринки пускают только близких друзей де Куинси, естественно вампиров, и их слуг — людей. Де Куинси однажды уже сталкивался с Уиллом, когда тот притворялся богатым и глупым мирянином, очарованным оккультизмом. Думаю, он не удивится, если теперь увидит Уилла в качестве… раба одного из нас.
Рабы… Тесс читала о них в «Кодексе»: это были миряне, поклявшиеся служить вампиру. Их еще называли затемненными. Эти люди кормили, вернее, поили вампира своей кровью и взамен время от времени получали капельку крови своего хозяина. Зачем им это было надо? Все очень просто. Регулярно употребляя кровь вампира, они после своей смерти сами должны были стать детьми ночи. К тому же хозяева привязывали к себе рабов посредством своей крови, и у тех даже мысли не возникало сбежать.
