— Да! — Генри гордо потряс медной трубой. — Вот оно. И могу обещать, что машина работает как часы. Хотите проверить?
— Нет никакой необходимости в демонстрации… — торопливо начал Бенедикт, но было слишком поздно — Генри уже нажал кнопку.
Последовала яркая вспышка, огоньки свечей пустились в дикий пляс. Тесс замерла, во все глаза глядя на неосвещенный черный квадрат на полу. От страха перехватило дыхание. Потом кто-то завопил, что-то рухнуло на пол и разбилось. А потом, перекрыв все звуки, раздался голос Бенедикта Лайтвуда, ругавшегося на чем свет стоит.
Уилл закатил глаза и усмехнулся.
— Выходка в духе Генри, — весело заметил он. — И все же испытание прошло вполне успешно. Разве не так?
Тесс не могла не согласиться и с тем и с другим.
Глава десятая
Бледные короли и принцы
Предстала бледная как смерть
Мне воинская сила…
[71]
Джон Китс
[72]
«La Belle Dame Sam Merci»
[73]
Когда экипаж загрохотал по Странд
[74]
, Уилл поднял руку в черной перчатке и отодвинул бархатную занавеску, в окно тут же хлынул желтый свет газовых фонарей.
— Кажется, сегодня вечером будет дождь, — заметил он.
Тесс проследила за его пристальным взглядом. По небу плыли металлическо-серые облака.
«Обычное дело для Лондона», — мрачно подумала она.
Понурые люди в шляпах и длинных темных пальто поспешно шли по тротуарам, борясь с порывами сильного ветра, который нес угольную пыль, запах лошадиного навоза и мелкий мусор. И снова Тесс показалось, будто она чувствует запах гнили с реки.
— А это что за церковь прямо посреди улицы? — громко спросила она.
— Это церковь Святой Марии ле Странд, — задумчиво ответил Уилл. — Какие только легенды с ней не связаны, что только люди о ней не говорят… Эй, ты слушаешь меня?
— Да, — ответила Тесс. — Но мне сейчас не очень хочется слушать старинные байки. Мы едем в гости к самому настоящему вампиру, и я понятия не имею, как себя вести. А ты мне совсем, совсем не помогаешь!
Уилл скривился:
— Просто будь поосторожней. Когда мы доберемся до дома, ты не сможешь обратиться ко мне за помощью или советом. Помни, я твой раб. Ты держишь меня ради крови… крови, которую получаешь всякий раз, как захочешь. И больше ничего.
— Поэтому меньше болтай сегодня вечером, — сказала Тесс. — Впрочем, тебе вообще бы стоило болтать как можно меньше.
— Не буду, если ты не станешь меня провоцировать, — заметил Уилл.
— Будем надеяться, нам повезет.
Однако Уилл словно ее и не слышал. Правой рукой он сжимал металлическую манжету на левом запястье, внутри которой скрывался нож. Теперь он неотрывно смотрел в окно, словно боялся пропустить что-то очень важное.
— Ты можешь думать о вампирах как о диких чудовищах, но они вовсе не такие, — сказал он после долгого молчания. Его профиль четко вырисовывался на черном фоне окна. — Они очень умны и очень жестоки. Совершенные машины для убийства, люди почти ничего не могут им противопоставить. Их общество живет по очень сложным правилам, и ты должна постараться соответствовать. Поверь, если ты не знаешь, что сказать, то лучше не говори ничего. Любая оплошность может стоить тебе жизни.
Тесс что есть силы сжала руки, которые были холодными как лед.
— Шутишь? Так же, как тогда, в библиотеке, когда мы говорили о книгах?
— Нет. — Теперь голос Уилла звучал иначе. Таким серьезным и напряженным Тесс его никогда не видела.
— Уилл, ты пугаешь меня. — Слова вырвались у нее прежде, чем она успела обдумать то, что собиралась сказать. И теперь ей ничего не оставалось, как покорно ожидать очередной насмешки.
Но он отвернулся от окна и посмотрел на девушку с таким сочувствием, что у нее сердце защемило.
— Тесс, ты не должна делать этого, если не хочешь.
Ей оставалось лишь тяжело вздохнуть: разве у нее был выбор, разве могла она отказаться и бросить брата на произвол судьбы?
— И что тогда? Мы развернемся и поедем домой?
Неожиданно он подался вперед и взял ее руки в свои. Изящные ручки девушки по сравнению с его большими, широкими ладонями казались кукольными.
— Один за всех и все за одного, — с мягкой улыбкой сказал он.
— Это из «Трех мушкетеров»? — слабо улыбнулась Тесс, а потом замерла, пораженная странным взглядом Уилла.
Его синие глаза потемнели и сейчас казались почти черными, цвета вечернего неба. Юноша долго смотрел на нее, а потом, зажмурившись, сказал:
— Иногда, когда я должен делать что-то, чего не хочу, я представляю себя героем книги. Думаю: а вот этот герой в той-то и той-то ситуации сделал бы то-то и то-то — и мне становится легче.
— Действительно? И кем ты себя представляешь? Д’Артаньяном? — Тесс назвала единственного героя из «Трех мушкетеров», кого смогла припомнить.
— Нет, ну что ты! Он слишком хорош для меня, — ухмыльнулся Уилл.
— Неужели ты представляешь себя Сиднеем Картоном? Но ты говорил, что ненавидишь «Повесть о двух городах»!
— Да, ну и что? Это не мешает мне сравнивать себя с одним из героев книги. — Уилл казался совершенно невозмутимым. — По большому счету Сидней Картон был никчемным человеком. Он знал, что ничего не стоит, однако все же нашел в себе мужество совершить великий поступок
[75]
. — Уилл понизил голос. — Помнишь, что он говорит Люси Манетт? Что хотя он и слаб, но все еще может гореть.
Тесс, читавшая «Повесть о двух городах» уже столько раз, что и не сосчитать, прошептала:
— «…Твоя слабость в том, что тебе время от времени для поддержки мужества требуется столкнуться с твоей жертвой и проверить свои силы. Это помогает тебе держаться. А надо быть стойким и без того»
[76]
. — Тесс замялась, почувствовав себя неловко. — Но он говорил так, потому что любил Люси.
— Да, — согласился Уилл. — Он действительно любил ее и прекрасно понимал, что ему нечего ей предложить. Если быть честным, то ей намного лучше было без него, чем с ним. — Он по-прежнему держал руки Тесс в своих, и она даже через перчатки чувствовала его тепло.
