На выходе столкнулся с Женькой — она просверлила его взглядом, и все. Ничего не сказала. А что она скажет? Есть для такого случая только один вопрос: почему ты — живой, а он — нет? Ты старше, умнее, опытней? Так подскажи, а не бросай наугад вперед глупого мальчишку.
Легший на похмелье недосып разрывал голову на куски. Сегодня все кончится. Продержаться до вечера — и все, будут сведены счеты и с врагом, и с его, Роминой, совестью.
В метро немного укачало — не хватало еще заснуть. Он представил, как его, спящего, на конечной станции обшаривает мент-сержант в надежде поживиться тугим кошельком, находит «корку» и в ужасе уносит ноги, и улыбнулся. Рано спать. Еще есть дела.
Выйдя на «Проспекте Вернадского», купил цветы. Не важно, как отреагирует красавица, важно, что самому приятно.
Стараясь сильно не шуметь, вошел в квартиру — посчитал, что она еще спит. Но на кухне уже что-то шипело и скворчало. Заглянул — Кристина уже одета, напевает что-то в нос. Молодец!
— Я думал, ты еще спишь, — сказал Фролов, протягивая ей цветы.
— Ой, спасибо!.. Спишь? Нет, это не про меня! Я — хорошая девушка!
— Самая лучшая на свете.
— Еще раз спасибо! — чмокнула его в щеку и засмеялась. — Ты тоже ничего. Садись за стол, буду тебя кормить. Хотя приготовить было нелегко. Судя по твоему холодильнику, ты тоже одной кровью питаешься.
— Я тебя потом отвезу на работу, — сказал Роман, усаживаясь.
— Нет-нет, — запротестовала она, — сама доеду. Отсыпайся.
— Ну, да. Покой нам только снится.
Она тоже села за стол. Некоторое время жевали, не разговаривали.
— Чаю? — спросила красавица.
— Чаю, — ответил хозяин.
Помолчал, помолчал, не выдержал, спросил:
— Я тебя еще увижу?
Она подперла голову ладонями, внимательно посмотрела на него и сказала:
— Столько раз, сколько захочешь. Я всегда буду с тобой. Если только…
— Что «только»?
— У меня есть два пункта: измены и алкоголизм.
— Насчет первого не беспокойся. А вот алкоголизм…
— Да брось, — рассмеялась она. — Ты настоящих алкоголиков не видел!
Петрович вспомнил три трупа в квартире без мебели — все давно пропито — на Рябиновой улице в 1997 году, отравились смесью денатурата и метилового спирта, и сказал:
— Видел, и больше, чем нужно.
— Тогда будем считать, что тебе это не грозит, — она приподнялась и поцеловала его в губы.
Он сделал глоток горячего чаю и произнес:
— Мне кажется, что все это происходит не со мной.
— Мне тоже.
— Я имею в виду — зачем я тебе нужен.
— А я тебе?
— Ты — мечта каждого мужчины. Ты очень красивая.
— Но вредная. А ты — мужественный, сильный и смелый.
— Уточняю. Я — следователь. Маньяки, убийцы, наркоманы — все по моей части.
— У тебя к вечеру будет миллион евро. Можно про наркоманов забыть.
— Это так важно — миллион евро?
— Не сердись, я шучу. Я не меркантильная.
— Ну да. Между прочим, евро вместо долларов образовались благодаря тебе.
— Ну, я же не просто так пять лет бизнесу училась. Это просто бизнес. Удачно проведенные переговоры.
Роман допил чай. Выдернул из коробки салфетку, вытер губы, сказал:
— Нас ждет очень долгий путь. Надо еще будет друг к другу притереться.
— Тогда давай начнем прямо сейчас.
— Что?
— Притираться.
— То есть?
— Пойдем в кроватку да попритираемся друг к другу.
— Ты разве не спешишь?
— Еще полчаса есть.
— Пошли.
Взял ее за руку, а уже и сам весь пылает, и у нее ладошка горячая — горячая…
Как за ней захлопнулась дверь, не слышал — спал беспробудным сном. Но, конечно, не выспался — разбудил телефон. Посмотрел на дисплей — барон.
— Что, уже пора? — не здороваясь, произнес в трубку.
— Давно пора! В третий раз звоню!
— Куда отправляться?
— Малая Грузинская, подъедете, позвоните.
— Скоро буду.
Торопливо оделся, взгляд упал на лежавший на полу презерватив — давно в этой квартире под ногами не валялись использованные презервативы. Будем считать, что жизнь начинается заново.
Спать уже не хотелось. Охватывало возбужденное предвкушение опасности — так он всегда чувствовал себя перед задержанием. Меч — не меч, взял с собою на всякий случай и «ПМ», и запасные обоймы.
Потолкался в метро, сделал одну пересадку, и вот уже почти бежал вверх по Краснопресненской улице. Зоопарк — он ходил сюда с Катей. Блин! Сегодня же вторник! Хорош папаша, ничего не скажешь!
На ходу набрал бывшую супругу.
— Привет.
— Привет.
— Я, — кашлянул следователь, — не смогу сегодня приехать. Объясни ребенку сама, мне стыдно.
— Что я ей объясню? Что папины дела ему важнее собственной дочери?!
Эх, все не так, все не так…
— Леня погиб. Я сегодня буду брать убийцу.
Долгая, очень долгая пауза.
— Ладно, Ром, извини. Когда будешь?
— Завтра — двести процентов.
— Не обещай!
— Хорошо. Буду стараться завтра.
— Ладно. Я с ней поговорю. Давай.
— Пока.
Вот так. Была бы нормальным человеком чаще одного раза в год — можно было и не разводиться. Но нет. Все, что ни делается — к лучшему. Тогда бы не появилась Кристина. Он ухватится за нее руками и зубами. Ну и миллионом евро, конечно.
Зашагал по Грузинской, позвонил барону. Ба, да вот же он! Спрятал телефон обратно.
Де Грасси сверкал здоровьем, цвел на глазах. Роман подошел к нему, поздоровался.
— Что-то вы сегодня не похожи на себя вчерашнего! — не выдержал Петрович.
— А-а, — пренебрежительно махнул рукой де Грасси, — несколько литров крови да старое лекарство умножают силы в несколько раз! Как по-русски будет, «огурчик»? Знаете, — он взял Фролова за пуговицу пиджака, — я сегодня встретил рассвет! Это такое чудо! Восход был délicieux!..
[4]
Но вы не поймете, черствый, приземленный человек! Поэтому мою э… ликвидацию произведем поздно вечером — я еще хочу насладиться закатом.
